В этом мире еще можно удивляться

Лейн МаККайла

– Знаешь, что мне хочется больше всего? Вернуться назад и все исправить. Не совершать тех глупых ошибок. И не терять дружбы с тобой, - снова искренне отвечаю я. Но Лейла меня перебивает:

– А кто не хочет. Знаешь, сколько раз я желала вернуться и переменить ход истории, сама броситься вместо Набу или броситься с ним, помочь ему, или сделать что-то еще. Однако правда в том, что прошлое необратимо и всегда остается прошлым. Мы не можем его исправить, как бы сильно мы не хотели. Мы можем раскаиваться, но то, что сделали, никогда не изменится. То, что было, все равно с нами останется, - Лейла прикрывает глаза.
–

Но это не значит, что мы не можем изменить настоящее. Мы не можем изменить прошлое, но можем забыть о нем и двигаться дальше, жить, несмотря ни на что.

– Наверное, главное, что мы осознаем свои ошибки, - соглашаюсь я.
– И не даем этим ошибкам перечеркивать наше будущее.

– Да. Не позволяем пелене прошлого застилать нам глаза. Наверное, поэтому я могу сказать, что у меня сейчас все относительно хорошо. Нет. Просто хорошо.

– И я за тебя очень рада, - я больше не завидую. Я действительно могу радоваться за подругу, пусть и ощущать при этом собственную боль.
– Лейла, мне очень жаль, что меня не было рядом тогда, когда ты нуждалась во мне, но…

– Может, это даже и к лучшему. Ведь твое сочувствие только бы сильнее разжигало во мне любовь к Набу. Я жалела бы себя, - грустно усмехается Лейла.
– И так было бы только хуже.

– Возможно… - растерянно соглашаюсь я.
– Я просто хотела сказать, что несмотря на то, что я не сделала и не сказала, я точно могу сказать: я рада, что у тебя все хорошо.

– Я знаю. Но давай не будем о Набу, хорошо?
– я вижу в ее глазах мимолетную грусть.
– Я уже не люблю его, но все же…

– Память? Понимаю, - я присаживаюсь на диван, а Лейла меж тем предлагает пройти в ее комнату. Я не против. Мы идем к ней в спальню, где и располагаемся. Лейла предлагает попробывать чай, который они вчера с Нексом купили в открывшимся недавно кафе. В подарок к чаю предлагался яркой расцветки термос, в котором, собственно, напиток и хранился, оставаясь еще горячим. Я не против. Мне сейчас просто просто необходимо просушиться после холодных и цепких объятий Океана. Сиреникс снова ушел из моей головы и теперь уже навсегда. Больше никаких оргазмов с Древними.

Да, определенно Лейла уже не питает чувств к погибшему жениху, но память и боль от потери еще периодически напоминают о себе. Потребуется время, прежде чем они исчезнут навсегда. Но основной переломный шаг уже пройден, и Лейла никогда больше не оступится и не шагнет в объятия прошлого, которое порой так не любит отступать.

Лейла достает пластиковые стаканы, припятанные на случай вот таких чаевничаний, разливает туда красноватый чай, идет к шкафу, легко открывает его одним пальцем, достает несколько конфет и кладет передо мной. Так и хочется поднять стакан, чтобы сказать: “За новую дружбу!”. Но я не хочу торопить события. Потому что то, что мы извинились друг перед другом, еще ничего не значит.

Я осторожно отпиваю: люблю горячий чай, а Ривен меня не понимает, ибо ему надо, чтобы обязательно остыл прежде. Помню, один раз поругались из-за этого. Горячая жидкость приятно согревает горло и стекает в желудок, вымывая весь холод Океана.

– И все-таки. Я не очень понимаю. Ты специально ждала меня?
– пытаюсь выяснить я спорный вопрос.

– Да, специально, - кивает Лейла.
– Я знаю, что ты сейчас спросишь, - смеется она.
– Почему. Да, действительно… Знаешь. Я просто

начала замечать еще четыре дня назад. Ты пришла тогда глубоко ночью. Я просто выходила в гостиную, чтобы пройти в туалет, а тут мимо меня телепортировалась ты. И даже не заметила меня. Ты вообще ничего не видела. Зато я сразу поняла, что к чему. Ты была бледная, прямо-таки живой труп. Какая-то словно исхудавшая, мокрая, а еще от тебя веяло водорослями и Океаном. Я сразу поняла, где ты была. Вот только к Сирениксу от хорошей жизни не идут, - я вздрагиваю.
– Я подумала, что, возможно, то, что ты тогда говорила… Было отчасти правдой. Поняла, что тебя надо спасать. И теперь ты просто обязана мне ответить: какого черта ты туда поперлась?

– Я… - ставлю стакан на стол, чтобы не разлить чай ненароком. Руки начинают чуть-чуть трястись.
– Понимаешь… В общем… - мой голос слабеет. Ибо память возвращается. Я никогда не перестану со страхом вспоминать те события. Никогда не забуду того состояния.
– Когда Сиреникс был в нас, он… - тут весь стресс, пережитый за сегодняшнюю и предыдущие ночи, мгновенно спадает, и я снова ощущаю эмоции: с глаз сыплются слезы. Меня начинает трясти. Лейла меняется в лице и бросается ко мне. Я утыкаюсь ей в плечо и плачу. Но уже не теми крокодильими слезами, которые я выдавливала из себя, когда грустила об уходе Ривена. Я плачу слезами страха и ужаса от пережитого.

– Что он с тобой сделал, родная?
– черт, этот голос, эти слова. Лейла, неужели… Нет, не сейчас. Я ведь по-прежнему не заслужила этого. Или заслужила? Через некоторое время я успокаиваюсь, шквал эмоций пропадает, и теперь я могу говорить. Собираюсь с мыслями, вдыхаю и продолжаю, удивляясь спокойствию собственного голоса:

– Он изнасиловал меня.

Внезапно Лейла начинает смеяться. Чужим и пугающим смехом. Я смотрю на нее с непониманием и удивлением. Подруга качает головой, улыбаясь своим мыслям и произносит:

– Да он, однако, по всем прошелся. Весело.

– Что он сделал с тобой?
– догадка меня поражает сразу же.
– Лейла, что он тебе сделал?!

– Почти довел до самоубийства, - спокойно откликается та.
– Я стояла на скале, а он звал меня прыгнуть вниз, перебирая мою любовь к Набу. Черт знает как я смогла выстоять. Хотя несмотря на жестокость этого гада, его методы весьма… убедительны. Он помог мне по-своему переродиться. Помог разобраться в себе, в моем отношении к Набу и понять, что жизнь продолжается. Так скажем, с того самого недосамоубийства началось мое душевное выздоровление.

Я пораженно молчу. Да что ж это за змей-то такой?! С одной стороны кажется абсолютным садистом и эгоистом, которого не волнуют чужие проблемы. А с другой… То Ривену позволяет Набу увидеть, то спасает Лейлу и опять же позволяет ей в последний раз поговорить с погибшим магом, то меня наставляет на путь истинный.

Как, как такое может уживаться в одном существе?! Такие разные грани. Хотя… Наверное, это просто Сиреникс. Ничего удивительного.

– В общем, я решила пойти к нему, потому что, ну… Я испытывала сильную душевную боль от того, что Ривен ушел. А один человек, - я не стала рассекречивать имя Некса, - дал мне хороший совет. Сказал, что моральную боль может попробовать перекрыть болью физической. Ломать ноги не хотелось, но я знала одно существо, которое могло дать такую физическую боль, что…