Шрифт:
Глава 1
Всю последнюю неделю я просидел в одиночестве в своей квартирке в доме без лифта, глядя на стену и ожидая чуда. У меня кончились деньги и кредит, что было еще хуже. Со всем миром меня связывал только телефон, и когда раздался звонок, первый за семь тоскливых дней, я чуть ли не сломя голову бросился к аппарату.
– Говорит секретарь Лу Прентца.
– Привет, Лиз!
В любой ситуации я оставался актером… Вот и сейчас в моем голосе звучало искреннее удовольствие. Не отчаянный призыв о помощи… Нет, я говорил ровно,
– Вы поймали меня в последнюю минуту, собирался уходить.
Я знал, что столь оптимистичное заявление не обманет Лиз Мартин, но и она притворится, что принимает его всерьез. Она достаточно долго работала у Лу Прентца, чтобы знать, что все его клиенты сидят без работы и готовы взяться за любую.
– Мистер Прентц хочет срочно вас видеть, мистер Стивенс, – сказала она. – Можем ли мы вас ждать?
– Что значит срочно?
– После ленча. В три часа.
Было время, когда Лу Прентц разговаривал со мной о делах за роскошным завтраком, но это было в далеком прошлом. Теперь же он хотел меня видеть только для того, чтобы в очередной раз напомнить, что я ему должен пятьсот три доллара.
– Он волнуется из-за моего долга, Лиз? – спросил я робко. – Ради этого он меня и вызывает?
– Работа, мистер Стивенс…
– Я буду в три часа.
Положив трубку, я глубоко вздохнул. Господи, я готов схватиться за любую работу! Несколько лет назад мне улыбалась фортуна! Я играл лихих парней в вестернах. Потом перешел на приятеля, который никогда не добивается девушки. Второстепенная роль… После этого я уже был парнем, которого застрелили в самом начале фильма. Затем – типом, который появляется всего на минуту с угрожающим видом. И наконец, ничего путного, мелкие роли… Потом более крупная роль в телевизионном многосерийном фильме… А теперь, как у нас принято выражаться, я «отдыхал».
Мне было около сорока. Высокий, интересный, темноволосый. Разведенный. Мой гардероб, о котором я очень заботился, начал проявлять признаки заношенности. А я все ждал и ждал… Я так глубоко опустился, что позволял себе за день проглотить только одну булочку с рубленым бифштексом и не смел отойти от телефона. И однако я надеялся еще на удачу…
Известно, что Лу Прентц был последней линией отступления для стареющих и не пользующихся успехом актеров и актрис. Когда все крупные, не очень крупные и даже малозначительные агентства больше тобой не интересовались, Лу не отказывался попытаться. Он частенько говаривал со своей масленой улыбкой: «Кто знает? Какой-нибудь новичок может на тебя клюнуть. А это – доллары в мой карман!»
Отдавая должное Лу, нужно сказать, что последние шесть месяцев он поддерживал меня, когда под моей дверью уже выли волки. Дал деньги в долг, объяснив, что я пользуюсь у него доверием. Он был убежден, что вернет свои деньги назад и получит еще двадцать пять процентов сверху. Я брал деньги и с радостью соглашался с ним, но в душе чувствовал, что он рискует. Я дошел до того, что даже продал машину.
Но раз Лиз сказала, что есть работа, значит, так оно и было.
Лиз Мартин была умудренной опытом молодой особой. Последние
Лиз печатала как ненормальная, когда я вошел в крохотную комнатушку, которая служила внешним помещением конторы. Я подарил девушке свою широкую дружескую улыбку.
Лиз была миниатюрной блондиночкой с большими голубыми глазами, взгляд которых чем-то напоминал мне спаниеля. Они были немного скорбные, но жаждущие любви.
– Привет, Лиз! – воскликнул я, прикрывая дверь. – Аллигатор больше не дробит кости?
Она кивнула мне и указала на дверь Лу:
– Входите сразу, мистер Стивенс, и желаю удачи!
Лу Прентц сидел за своим столом, его короткие руки с толстыми пальцами покоились на заляпанном пресс-папье, глаза были закрыты. Судя по кирпично-красному оттенку его физиономии, он ухитрился понизить уровень скотча в бутылке за чужой счет.
Лу был непомерно раздобревшим коренастым коротышкой. Лысеющий и чисто выбритый, если он не забывал побриться, он напоминал безалаберного дядюшку, вернувшегося под родной кров в поисках доллара. Одет он был в тот же самый лоснящийся от времени синий костюм. Предпочитал носить рубашки бутылочно-зеленого цвета и неописуемо яркие галстуки.
Только после того как он открыл глаза, я вспомнил, что он был не только наблюдательный и проницательный, но и твердый как вольфрамовая сталь.
– Садись, Джерри, – сказал он, указывая на стул для клиентов. – Думаю, что подвернулось кое-что полезное для тебя.
Я сел очень осторожно, зная по опыту, что этот стул был такой же удобный, как Железная Дева, и поставлен был специально, чтобы отделываться от клиентов в наикратчайшее время.
– Ну, вы прекрасно выглядите, – сказал я. – Мы давно не виделись.
– Обойдемся без великосветской беседы, – усмехнулся он. – Сначала послушай… – Его маленькие глазки придирчиво рассматривали меня. – Ты мне должен пятьсот три доллара…
– Не будем возвращаться к прошлому, Лу… Что подвернулось?
– Я возвращаюсь к прошлому, потому что первое, что ты должен будешь сделать, это расплатиться со мной, как только приступишь к работе.
– Что за работа? Телевидение?
– Я не знаю, что за работа, но инстинктивно чувствую, что она денежная. – Он постучал по своему крючковатому носу. – Деньги будут при условии, что ты получишь эту работу.
– Вы слишком плотно позавтракали. Вы перескакиваете с мысли на мысль…
– Перестань отнимать у меня время и внимательно слушай!
Я стал слушать.
– Утром, в десять часов, – сказал он, – в офис явился человек, назвавшийся Джозефом Дюрантом. На меня он произвел впечатление. Ему около сорока лет, смуглый, упитанный. Очень уравновешенный. Он был безукоризненно элегантен в костюме, который можно купить лишь за большие деньги. У него были черные лакированные ботинки и галстук от Жардена. Все вместе взятое произвело отличное впечатление. От этого человека так и веяло богатством.