В этой книге полно пауков. Серьезно, чувак, не трогай ее
Шрифт:
– Что? Нет, нет. Конечно нет. Почему ты так думаешь?
– Дэвид…
– Нет, нет. Это все ерунда. Просто парень спрыгнул с катушек, вот и все.
– Ты врешь?
– Нет, нет. Нет.
Эми ничего не ответила. Трюк с молчанием ей удавался так же, как и психиатру. Чтобы прервать молчание, я сказал:
– Ну да, мы были там, но на самом деле ни в чем не участвовали…
– Так я и знала! Я возвращаюсь.
– Нет, Эми. Это ерунда, действительно ерунда. И все уже кончилось. И да, так получилось, что мы там были.
Тут я услышал, как
Действительно экран заполнило лицо Джона. Из-за кадра голос репортера сказал:
– …но пока Бёрджесс остается на свободе, страх и паранойя продолжают расти в этом маленьком городе.
Голос Джона постепенно слабел:
– …и тогда мы увидели маленькую тварь, которая заползла ему в рот. Я стоял не дальше, чем в двух футах от него, и ясно ее видел. Это штука не из нашего мира. Я не имею в виду пришельцев, но она скорее все же межпространственная, по природе. Совершенно очевидно, что она может управлять разумом.
Я закрыл глаза и застонал.
– Я возвращаюсь, – сказала Эми. – Немедленно сажусь в автобус.
– Забудь, лекции важнее. Если ты опять провалишь английский, они вышибут тебя из страны. Мне кажется, это есть в «Патриотическом Акте».
– Я уже еду дорогой. Слишком поздно идти на лекцию.
– Ты же сказала, что не…
– Мы поговорим об это позже. До встречи.
Я закрыл телефон и поискал взглядом ботинки.
– Ты идешь домой?
– Я не могу остаться здесь, Джон.
– Да. Но, ты знаешь, эта штука сейчас в твоем доме.
– Ты думаешь, что есть еще одна?
– Я не знаю точно, но…
– Ты хочешь, чтобы я обеззаразил свой дом?
– Нет, я не это имею в виду. Эта штука, которая заползла во Фрэнки и захватила его. Она внезапно появилась в твоей кровати. Неужели ты думаешь, что это случайность? По-моему, она собиралась заползти в тебя.
В подобных делах я всегда могу доверять Джону.
– Не имеет значения. Согласен? У тебя слишком короткий диван. А о твой подлокотник я сломал шею. Кроме того, это спорный вопрос.
– Ты же не собираешься сейчас спать.
Я забрал у Молли коробку с кукурузными хлопьями, уже пустую и выгнутую по форме ее головы.
– Кстати, в новостях ты казался слегка чокнутым. Надеюсь, ты это знаешь.
– Что? Я сказал правду.
– И зачем? Ты сумел убедить только тех, кто и так съехал с катушек. Так и вижу, как прямо сейчас ты обновляешь свой блог. Для чего? Ну, сможешь ты рассказать всю эту безумную историю и стать еще одним чудиком, вещающим через Интернет. Но кому от этого будет лучше? На тебя будут смотреть как на чокнутого. На нас обоих будут смотреть как на чокнутых.
– Эй, уж не собираешься ли ты опоздать к психотерапевту, которого тебе назначил суд?
– Черт тебя побери.
Я посмотрел на часы. Он был прав.
Через город я ехал, как через оживший абсурд. Должен был проехать мимо больницы (ну хорошо, не должен, но любопытство – моя вторая натура), выглядевшей так, будто
Я почти надеялся, что найду офис психиатра закрытым, как если бы следующий после стрельбы день объявили национальным выходным. Не свезло. Люди пришли, потому что им за это платят.
Я влетел в приемную прежде, чем сообразил, что там есть кто-то еще. Нужно было посмотреть через окно или из коридора и подождать снаружи, потому что почти невозможно избежать неудобного разговора, если двое людей встречаются в приемной психиатра. Я попытался придумать благовидное извинение, развернуться и выйти, но лучшее, что пришло в голову, – это схватить стоявший в углу комнаты горшок с цветами, словно забирая его за долги. На это я не решился.
Когда я вошел, сидевшая в приемной дамочка ко мне даже не повернулась: все ее внимание поглощал телевизор, настроенный на «Фокс Ньюс», картинку сопровождала пальба. Господи Иисусе, день медленных новостей. В людей все время стреляют, верно? Сев как можно дальше от нее, я взял журнал и закрылся им. Похоже, очень много статей о свадебных платьях.
– Это происходит повсюду, знаете ли, – сказала женщина с другой стороны комнаты. Вероятно, около сорока пяти лет, волосы покрашены в отвратительный белый цвет.
– Что происходит? – спросил я.
– Одержимость демонами. По всему миру. Смотришь новости с Ближнего Востока и видишь, что это распространяется, как лесной пожар.
– Угу.
– А сейчас еще легче, потому что все души ушли.
– Хмм. – Я перевернул страницу журнала для новобрачных, полностью поглощенный рекламными объявлениями. Находиться в одной комнате с сумасшедшей бабой даже хуже, чем быть сумасшедшим самому. Она же все еще говорила.
– Вы знаете, что Вознесение уже произошло? В 1961 году. Творец призвал все души на небеса. Но тела остались. Вот почему кажется, что у всех живущих людей нет душ. Потому что их на самом деле нет. Вы видели на прошлой неделе историю человека, укравшего машину с младенцем на заднем сиденье? За ним погналась полиция, и он выкинул его в окно. Младенца! В наше время люди – просто животные. Поскольку у них нет души.
Я опустил журнал и медленно сказал:
– Это… это не самая плохая теория.
– Они называют это меткой зверя. Но им не надо никакой метки. Они сами становятся зверями со временем.
Дверь в кабинет врача скрипнула, открылась, и оттуда вышла сногсшибательная девица. Сбитый с толку, я на мгновение решил, что сегодня она заменяет моего психотерапевта. Но нет, конечно, она была пациенткой, и доктор Теннет вился за ее спиной. Чокнутая баба в приемной встала, поблагодарила доктора и вышла вместе с девушкой. Вот те на. Она не больная. Просто привезла сюда дочь.