В Флибустьерском дальнем море
Шрифт:
Обоих охотников я решил оставить в резерве, предполагая в случае нашей задержки в этих краях использовать их таланты по прямому назначению. Телохранителей я разбил на семь смен по четыре человека. Каждая смена была обязана дежурить два часа через двенадцать, следя за порядком в лагере, а заодно и охраняя небольшой склад из перевезенных с"Некрасова" продуктов.
Я едва успел закончить дела и распределить ребят по сменам, как по-южному стремительно, почти без сумерек упала ночь. Я был вымотан капитально, поэтому решил вычистить после
– Не помешал?
– голосом Ярцева спросила смутно белеющая в темноте фигура.
– Садись, - кивнул я рядом с собой, продолжая орудовать шомполом при свете небольшого костра.
– Извини, только угостить нечем.
– У меня есть.
– Ярцев извлек из сумки бутылку коньяка, хлеб и палку сухой колбасы.
– Дача взятки лицу, находящемуся при исполнении...
– невольно усмехнулся я, и лишь тогда вспомнил, что еще не ужинал.
– Я, между прочим, тоже лицо при исполнении.
– Штурман проворно открыл бутылку и протянул ее мне.
– Тогда твое здоровье!
– Я прервал свое занятие и отхлебнул из горлышка.
Ярцев принял бутылку назад, посидел с ней, словно раздумывая, пить или не пить, и вдруг заявил:
– Спасибо тебе, Сережа!
– За что?
– От усталости я действительно не сразу понял, о чем это он, а поняв - смутился.
– Если бы не ты... Я уже, признаться, думал: хана, разорвут на кусочки. Твое здоровье!
– Он приветственно поднял бутылку.
– Не за что. Я, в общем-то, ожидал каких-то беспорядков, но только не думал, что это случится так скоро, - признался я, в свою очередь глотая коньяк.
– Да ты ешь!
– Валерка торопливо нарезал закуску.
– Еще галеты есть из НЗ. Хочешь?
– Подожди, дай закончить.
– Я собрал револьвер, набил барабан патронами и неспешно вытер руки носовым платком.
– Вот теперь и пожевать не грех.
– Можно к вам на огонек?
– Невесть откуда вынырнул Флейшман и, увидев бутылку, добавил.
– Я в доле.
Он извлек из своей сумки еще одну бутылку коньяка, лимон, баночку икры и банку консервированной ветчины.
– Угощайтесь, ребята! Извините, но все прочее осталось на пароходе. Сами понимаете, не до того было.
Мы немного посмеялись над его нарочито-дурашливым видом, а затем я без церемоний достал нож и открыл принесенные банки.
– Ну, у тебя и тесачок!
– отметил Флейшман.
– Слушай, да ты прямо ходячий арсенал! Может и пулемет маешь?
– Чого нема, того нема, - в тон ему отозвался я, усиленно работая челюстями.
– Обменял на два литра горилки. Душа, понимаешь, требовала, а вот теперь - жалко. Ты часом не знаешь, где можно достать по дешевке?
– Увы, но в этом Эдеме я впервые, - развел руками Флейшман. Вернемся в Россию - что угодно, хоть стратегическую ракету!
– Ракеты не надо, запускать не умею. На месте взорвать могу, этому меня учили, а стрельнуть ею...
– Я пожал плечами.
–
– Бардак, одним словом, - закончил я за него, прекращая жевать и с наслаждением закуривая.
Мы вяло - сказывалась усталость,- потравили анекдоты, а затем Флейшман заявил:
– Ну и хватка у тебя, Серега! Один удар, два выстрела, полсотни слов - и все со всем согласны и всем довольны.
– Профессия такая, - сказал я, закуривая очередную сигарету. Еще подумал: вот выкурю, и завалюсь спать.
– У тебя профессия - уметь делать деньги, а у меня - уметь обращаться с людьми, преимущественно в форме приказов.
– Если б не твое умение, я бы здесь не сидел, - заметил Валера и провозгласил тост.
– За Серегин профессионализм!
– Не надо, а то еще возгоржусь, - полушутливо-полусерьезно заметил я.
– К тому же, если бы не твое умение в управлении шлюпкой, то и мое умение не понадобилось бы. Кормил бы местных рыб. Так что мы квиты. Кстати, Валера, было бы неплохо увеличить запасы продовольствия на берегу.
– Постараюсь, - согласился штурман.
– Но только стоит ли?
– Не знаю, - признался я.
– Просто мне показалось, что наша робинзонада будет долгой.
– Вот это уже вряд ли. Завтра-послезавтра потихоньку переберемся на корабль, а там починим машину и наша робинзонада закончится, - уверенно объявил Валера.
– Или превратится в одиссею, - вставил умолкнувший было Флейшман.
– Такой вариант вы не допускаете?
Мы не допускали. Да и сам Флейшман больше шутил, чем говорил серьезно. А ведь худшее сбывается чаще, чем просто плохое.
Уже не помню кто из нас предложил завалиться спать. Костерок я предусмотрительно развел за холмом, ветра здесь почти не было. Мы прикончили остатки трапезы и стали устраиваться прямо на земле.
Валера уже спал, я готовился уснуть и уже лежа докуривал последнюю сигарету, когда устроившийся с другой стороны Флейшман ни с того, ни с сего спросил:
– Слушай, Сережа, а что бы ты стал делать, если бы толпа не остановилась и напала?
– Не напала бы, - лениво ответил я.
– Бизнесмены - это не те люди, которые бросаются навстречу выстрелам. Вы слишком хорошо живете, чтобы рисковать жизнью не из-за денег, а из-за минутной вспышки никчемной злобы.
– Пусть не те, а вдруг?
– не унимался Флейшман.
– Мало ли что может стукнуть в голову даже самым благоразумным людям? Поперли бы напролом как кабаны... как носороги, - поправился он, словно я мог принять сравнение на свой счет.
– И что бы ты делал?
Я тщательно затушил окурок, проверил, под рукой ли сумка, и лишь тогда ответил:
– Стрелял бы. В барабане оставалось четыре патрона, а промахнуться с такого расстояния невозможно.
Флейшман замолчал, а когда я решил, что он уже уснул, изрек: