В глубь степей
Шрифт:
До Неуструева считали, что лесс — однородная, неслоистая, пористая, мергелистая или суглинистая порода — образует почвы предгорных районов Южного Казахстана и Средней Азии. Неуструев доказал, что верхние горизонты лессовых толщ представляют собой не типичный лесс, а нормальную почву, что лесс — продукт древних геологических процессов.
В 1909 году экспедиция Неуструева работает в Аулиеатинском уезде (ныне — Джамбульская область). Маршруты ее охватили площадь в 40 тыс. км2, были обследованы долина и дельта реки Талас, северо-восточный склон Таласского хребта, часть хребта Каратау, окраина пустыни Муюнкум.
В 1910 году Неуструев проводит исследования в Перовском уезде (ныне Кзыл-Ординская область) на площади 82 тыс. км2. Он посещает западную часть хребта Каратау,
Неуструев дает развернутую географическую характеристику исследованного района. Он высказывает предположение, что река Сарысу некогда впадала в Сырдарью, а Дарьялык является ее древним руслом. Следует вспомнить, что в этом же районе за полвека до Неуструева работал Н. А. Северцов, который считал Дарьялык следом реки, соединившей Арал с Балхашом.
В архиве Географического общества СССР сохранились дневники Неуструева, писанные им во время исследования Южного Приаралья. Знакомство с ними убеждает, что С. С. Неуструев относился к числу таких же неутомимых и страстных путешественников, глубоко чувствующих все своеобразие окружающих ландшафтов, какими были Г. С. Карелин, Н. А. Северцов, Н. А. Зарудный и другие знаменитые исследователи края. Вот некоторые выдержки из этих дневников:
"Осенние и ранневесенние месяцы наиболее удобны для работ в пустынных местностях Казалинского и Перовского уездов, однако октябрь здесь уже довольно суров, перепадают снега и дожди, день короток и работа поэтому менее продуктивна; наиболее хороши пустыни и пустынные степи и пески в апреле и мае, когда можно застать эфемеры, недолговечную флору весны; осенние поездки имеют особую прелесть в тугаях Сырдарьи с их бесконечными желтыми тростниками, со стаями пеликанов и гусей в мягко колоритном осеннем небе, а также еще ярки в это время солянки на серых гладких такыровидных пространствах более высоких частей долины Сыра; пески же глубокой осенью имеют особенно мрачный и неуютный вид. Лето слишком жарко в сухих частях страны, где путник рискует погибнуть от недостатка воды, и крайне тяжело переносится в приречных и приозерных местностях, где, кроме душной атмосферы и жары, сильно мешают работе и отравляют свободное время комары, мухи и слепни"(3).
В дневниках Неуструева описаны староречья Сырдарьи — Жанадарья, Кувандарья, низовья реки Сарысу, северные Кызылкумы. О последних он сделал такую запись: "Саксауловые заросли шли большую часть пути. Вечернее освещение пейзажа с поникающими и желтеющими ветвями и листьями саксаула, усыпанными золотисто-полупрозрачными плодами, с белым такыром… придавало картинный вид какого-то сказочного царства в мягких осенних тонах" (4).
Осенью 1911 года Неуструев вновь едет в Приаралье. К этому времени у него был уже большой опыт почвенно-ботанических исследований пустыни, поэтому ему быстро и четко удается выделить основные виды и разновидности почв. Об этом свидетельствует, например, такая лаконическая запись в дневнике о маршруте станция Аральском море — Карачеганды: "Комплексы, виденные на пути, сводятся к следующим видам: 1) песчаная полынная степь, 2) менее песчаная полынная степь, 3) биюргунные пятна, 4) голые такырчики, 5) низинки-блюдца, 6) низинки-соры (кебиры)"(5). Далее следует краткая оценка названных комплексов.
Изучая Приаральские Каракумы, Неуструев устанавливает переходный характер почв приаральских полынных и солянковых пустынь от зоны бурых почв к сероземам. Он отмечает большую водоносность приаральских песков по сравнению с другими песчаными пустынями Средней Азии, высказывает мнение об аллювиальном (речном) происхождении Северного Приаралья.
Многие работы ученого проиллюстрированы его собственными фотоснимками. Как глубокий знаток ландшафта и тонкий ценитель пейзажа Неуструев удачно сочетал качества фотографа-документалиста и художника. Иногда фотоснимок он заменяет удивительно точным и проникновенным словесным "портретом": "При этой погоде Каракумы (Приаральские. — А. Ч.) не давали возможности снять
Неуструев хорошо знал растительность обследованных районов и неизменно свои записи сопровождал краткими геоботаническими очерками.
Параллельно со службой в Переселенческом управлении Неуструев ведет большую общественную работу. В 1912 году в Петербурге был утвержден Докучаевский почвенный комитет. Его председателем избирается К. Д. Глинка, а секретарем С. С. Неуструев. Он организует регулярные научные заседания, участвует в создании почвенного музея комитета, редактирует новый печатный орган "Известия Докучаевского почвенного комитета".
Здесь же возникла мысль о создании Географического института, который должен был стать центром высшего географического образования в стране, с преподаванием очень широкого цикла наук. Руководство департамента земледелия вместо организации такого института согласилось на создание высших географических курсов, которые начали работать в январе 1916 года.
Большое значение на этих курсах уделялось организации работ в природе. Слушатели проходили практику по топографии, геологии, ботанике, зоологии, почвоведению. Лекции слушателям читали крупнейшие естествоиспытатели того времени: А. И. Воейков, Б. А. Федченко, К. Д. Глинка, С. С. Неуструев, Л. С. Берг, Ю. М. Шокальский и др.
В 1918 году, вскоре после революции, курсы были преобразованы в Географический институт. Впервые наша страна получила высшее географическое учебное заведение, осуществляющее комплексную подготовку будущих исследователей природы, о чем мечтали естествоиспытатели прошлого.
Вспомним хотя бы, как сожалел первооткрыватель Оренбургского края ученый-самоучка П. И. Рычков о том, что "посланные от Санкт-Петербургской императорской Академии наук господа профессоры Миллер и Гмелин"(7) не могли осмотреть Оренбургский край. Тогда же Рычков высказал пожелание, "дабы и Оренбургская губерния со временем такими же искусными людьми была обследована и описана".
И хотя после Рычкова в зауральских степях побывали академические отряды Палласа, Лепехина, Фалька, путешествовали здесь Эверсманн и Карелин, — в полном объеме пожелание Рычкова было выполнено только через 150 лет С. С. Неуструевым.
В конце 1914 года Оренбургская земская управа обратилась в Докучаевский почвенный комитет с просьбой провести обследование почвенного покрова губернии для нужд оценочно-статистического бюро. В январе 1915 года С. С. Неуструев выезжает в Оренбург и выступает на заседании губернского правления с проектом оценочных работ. Его назначают заведующим почвенными исследованиями Оренбургской губернии.
По плану, разработанному ученым, исследования губернии должны быть выполнены за период с 1910 по 1920 год. К этим работам по обследованию края С. С. Неуструев привлек около 50 человек. В их числе были опытные специалисты: геологи Н. Н. Тихонович и Д. Н. Соколов, почвоведы К. П. Горшенин и М. И. Рожанец, ботаник И. М. Крашенинников.
В 1915 году работа экспедиции носила рекогносцировочный характер. В сравнительно короткий срок были проложены маршруты через все характерные ландшафты с целью получить общее представление об их главных особенностях и внутренних различиях. Работа велась в очень напряженном режиме. Из писем С. С. Неуструева этого периода мы узнаем, что члены экспедиции вставали в половине шестого утра, в восемь выезжали на маршрут и на ночевку останавливались не раньше восьми часов вечера. За день обследовалось 40–45 верст маршрута, выкапывалось 4–5 почвенных ям, описывались почвенные разрезы, геологические обнажения, собирался гербарий.