В глубинах Баренцева моря
Шрифт:
С наступлением темноты «Щ-402» всплыла. Остатки соляра из поврежденных цистерн пришлось выкачать за борт для сохранения скрытности. Однако потеря топлива осложняла положение лодки. 10 марта, когда она находилась в 20 милях к северо-востоку от мыса Нордкап, топливо кончилось. Иссякли и запасы электроэнергии в аккумуляторной батарее [5] . Лодка легла в дрейф. Появление кораблей или самолетов врага могло теперь привести к роковому исходу, так как из-за потери хода борьбу пришлось бы вести в тяжких условиях. Подводники единодушно поддержали решение командира
5
Аккумуляторная батарея — соединенные последовательно группы аккумуляторов. Служит для питания гребных электродвигателей дизельно-аккумуляторной подводной лодки.
К секретарю партийной организации мичману Н. А. Егорову подошли несколько старшин и матросов и подали заявления с просьбой о приеме их в партию.
— В этот трудный час, — сказал за всех старший моторист А. М. Чернавцев, — мы хотим быть в рядах родной Коммунистической партии.
Готовясь к встрече с врагом, экипаж одновременно думал над тем, как выйти из создавшегося положения.
— Нельзя ли нам попытаться запустить дизель на масле? — спросил один из мотористов.
— На масле дизель работать будет, но недолго, так как быстро образуется нагар и выйдут из строя поршневые кольца, — ответил командир электромеханической боевой части инженер-капитан-лейтенант А. Д. Большаков. — Надо подумать о другом: запустить дизель на смеси масла и керосина.
Мотористы и трюмные во главе с инженер-капитан-лейтенантом сделали необходимые расчеты, из запасных торпед был собран керосин. Командир отделения мотористов старшина 1-й статьи Д. И. Новак и старший моторист А. М. Чернавцев предложили подавать смесь в дизель с помощью специальных шлангов вручную. Когда все было готово, с разрешения командира сделали пробный пуск двигателя. Дизель заработал на малых оборотах. И хотя скорость хода была невелика, «Щ-402» все же могла идти к родным берегам.
Но смеси масла и керосина хватило ненадолго. Лодка вновь начала дрейфовать.
На помощь «Щ-402» командование направило подводную лодку «К-21». Эта весть обрадовала экипаж «щуки». Она явилась еще одним свидетельством того, что советские моряки никогда не оставляют своих товарищей в беде. Вахтенный командир и сигнальщики с большим вниманием наблюдали за горизонтом. А северо-западный ветер усиливался. Температура воздуха упала до минус 17 градусов. Зеленые, со свинцовым отливом волны с грохотом обрушивались на стальной корпус лодки, заливали ходовой мостик и находившихся на нем вахтенных.
— Слева по носу подводная лодка! — доложил сигнальщик.
Вскинув бинокль, Столбов увидел приближавшуюся «К-21».
— Товарищи, к нам подходит помощь. Приготовиться к приему топлива!
Однако принять с «К-21» топливо оказалось не так-то просто. Огромные волны мешали подводным лодкам ошвартоваться бортами. Несколько раз рвались тросы. С большим трудом кораблям удалось стать рядом. Из цистерны одной лодки в цистерну другой был переброшен шланг. Смазочное масло мотористы и электрики переносили в резиновых мешках из-под
Обе лодки взяли курс к родным берегам. В базе экипажу «Щ-402» вручили телеграмму. «Поздравляю весь личный состав с благополучным возвращением из героического похода. Вошел с ходатайством наградить личный состав лодки орденами и медалями Советского Союза», — писал Народный комиссар Военно-Морского Флота.
СЕМЬ ПОБЕД ЗА ДВА ПОХОДА
Не было на Северном флоте военного моряка, который не знал бы о старейшей подводной лодке Северного флота «Д-3». В первые же месяцы войны ее экипаж стал одним из первых по числу потопленных вражеских транспортов.
Многие боевые успехи «Д-3» связаны с именем командира дивизиона подводных лодок капитана 3 ранга И. А. Колышкина (ныне контр-адмирал запаса), одного из замечательных офицеров Северного флота, воспитавшего десятки командиров-подводников, в том числе таких, как М. А. Бибеев, И. И. Фисанович и другие. Колышкин первый среди подводников-североморцев был удостоен звания Героя Советского Союза.
Слева направо: И. А. Колышкин, В. Н. Котельников, И. И. Фисанович, В. Г. Стариков и Н. А. Лунин. 1942 год.
В сентябре 1941 года «Д-3» получила от командира бригады подводных лодок капитана 1 ранга Н. И. Виноградова (ныне адмирал) приказ выйти в боевой поход. В короткое время личный состав принял торпеды, боеприпасы, топливо, продовольствие.
— По местам стоять, со швартовов сниматься! — скомандовал помощник командира капитан-лейтенант Н. Д. Соколов.
Прошли считанные минуты, застучали дизели, и «Д-3» взяла курс в открытое море, оставляя за кормой пенистый след. На лодке шли начальник политотдела бригады полковой комиссар А. И. Байков и командир дивизиона капитан 3 ранга И. А. Колышкин.
В один из дождливых сентябрьских дней вахтенный командир старший лейтенант Б. С. Донецкий обнаружил у входа в Тана-фьорд два мотобота и доложил об этом командиру лодки капитан-лейтенанту Ф. В. Константинову.
— Усилить наблюдение! — приказал командир.
— Похоже на то, что из фьорда должен появиться транспорт, — заметил Колышкин.
Предположение командира дивизиона оправдалось. Вскоре акустик доложил:
— Слева курсовой тридцать шум винтов!
Константинов увидел в перископ глубоко сидевший в воде вражеский транспорт, окрашенный в темный цвет. Командир быстро определил курсовой угол на него и скорость его хода. Прозвучал сигнал боевой тревоги, и личный состав занял места по боевому расписанию. У станции управления электродвигателями в шестом отсеке электрики И. С. Бибиков и Н. П. Любутин расторопно выполняли команды, поступаемые по машинному телеграфу. В первом отсеке старшина торпедистов А. П. Анашенков не отводит взгляда от сигнального прибора, ожидая, когда стрелка передвинется на отметку «Пли!». Торпедист старшина 2-й статьи А. И. Заборихин приготовился нажать пусковой рычаг. На лодке полнейшая тишина, только слышно равномерное жужжание моторов.