В глубинах космоса
Шрифт:
Примечание к части
* подразумевается 2160 год и далее.
Сумерки богов
Никто не ожидал, что их призовут по тревоге. Будь они военными, то это объясняло бы происходящую срочность. Среди людей зародились нехорошие мысли и они отправлялись на космодром настолько быстро, насколько могли. Связь с капитаном никому установить не удалось. Из-за этого ситуация становилась еще напряженней и пускать все на самотек никто не решил.
Сам же Вацлав не медлил. Одевшись в то, что оказалось
— Собирайся. Мы уходим, — только и сказал мужчина.
Плана в голове как такового не было. Только наброски, да и те стояли на глиняных ногах. Капитан все же продолжал бросать вещи в сумку, постепенно осознавая масштаб представшей проблемы. Нет, катастрофы! Никто не последует за ним, если он скажет так, как есть. К тому же, корабль вряд ли пересечет высокую орбиту Закстанора II. Нужен был план.
Поклажа оказалась тяжелее, чем когда Вацлав только приехал. Еще бы! Он закидывал туда все, что могло ему пригодиться. По привычке внутри сумки оказались даже личные документы, хотя большая часть груза состояла из еды.
Насколько долго им самим хватит провизии? Вряд ли Фрейе удастся долго прятаться. На Дарготе их сдадут с потрохами, а на Земле им делать нечего. Можно было бы просить укрытия через Марию, но проблем с этого оказалось бы еще больше. Их быстрее завербуют в орден, что в планы Флёна не входило. Про Аракктур нечего было и говорить. Оставалось только лететь к уже позабытой червоточечной станции и, поверив в рассказы, отправиться на другой конец, чтобы найти там спасение.
«Это безумие», — подумал мужчина.
И безумием пропиталось все: и это утро, и его поведение, и грядущие действия. Помимо всего прочего нужно было убедить команду сделать этот отчаянный шаг.
Так насколько долго им хватит провизии? А воды? А других припасов? Одно дело готовиться к такому путешествию, совсем другое — отправляться неизвестно куда спонтанно. Здравый смысл вырисовывал лишь одно: «Они — покойники». Но, остановив свой бег, Вацлав постарался привести мысли в порядок.
«Надо побеседовать со всеми. Вместе и решим», — капитан скрыл свое лицо за ладонями, а затем помотал головой. — «Мы — покойники».
К счастью Йосола не устраивала новых истерик, а вышла со своим небольшим рюкзаком. Пустые взгляды людей встретились на мгновенье, после чего капитан кивнул в сторону двери.
— О, дорогой, — услышал Вацлав голос матери, и в груди все сжалось пуще прежнего. — Вы уже уходите? Но ведь ты говорил…
— Боевая тревога, мама. Нужно срочно лететь, — а затем для большего убеждения усмехнулся, полный спокойствия, и пожал плечами. — Не могут, видимо, без нас.
Женщина тяжело вздохнула, растерянно осматриваясь.
— Ну, ты, я вижу, уже все собрал, — говорила она неловко, теребя в руках платок.
— Да-да, так и есть, — Вацлав подошел, обнял ее и поцеловал на прощание.
— Ты ведь еще вернешься? — голосом полным печали спросила матушка.
Ответ встал поперек горла. С какой легкостью
— Разумеется, я приложу все усилия, чтобы вернуться.
Однажды Флён услышал, что если человек хочет сказать «да», то он говорит об этом сразу. Все остальное — разные способы ответить «нет». Сейчас был тот самый момент.
На дорогу Вацлаву и Йосоле пришлось бы потратить примерно два с половиной часа. По пути капитан, ступая широкими шагами, на все запасенные деньги закупился провиантом на корабль, оставив себе небольшую сумму. Также он задумался над завершенностью ремонта, но связываться с Фрейей не спешил.
— Так ты расскажешь, что случилось? — запыхавшись, спросила Йосола. Она тяжело дышала и рухнула на лавку, как только они оказались на остановке монорельса.
В ответ мужчина лишь некоторое время рассматривал девушку, предполагая, что она уже знала ответ. Или все же нет?
— Эй, это ведь не просто призыв назад к Аракктуру, так? — продолжила Йосола.
— Да. Это так, — сдержанно ответил мужчина.
— Даже если так, пожалуйста, не вбегай, когда я раздетая!
В этот момент Вацлав хохотнул сам с себя. С некой неловкостью он припомнил этот случай, взглянув на него с другой стороны. И Флён хотел улыбнуться шире, да только уголки губ в конце концов упали снова вниз. Нахлынувшие проблемы мертвой хваткой вцепились в разум. Йосоле же капитан кивнул, хотя этот кивок служил только ради того, чтобы девушка не продолжала свою болтовню. Флёну не хотелось ее слушать. Как и никого другого. У них было два часа езды на монорельсе и это время капитан хотел провести в молчании.
В голове вырисовывался смутный план. Нужно было добраться до червоточечной станции «Край», но перед этим стояло две задачи: убедить экипаж, что им надо уходить, и преодолеть орбитальную защиту. Что делать со вторым пунктом — он не знал. Вацлав был уверен, что стоит им оказаться в космосе, как за ними прилетит боевая группа. И тогда к сроку за уничтожение станции, вместе с населением, добавят еще и за попытку побега. А капитан никак не хотел гнить в тюрьме. В голове уже представлялись самые ужасные картины. Сколько ему дадут? Лет двадцать, а может, и все тридцать? Ему хватит и года, чтобы сойти с ума в заточении тесной комнатушки. А какой позор это наложит на семью! Впрочем, как Вацлав вновь задумался, даже если он сможет удрать, то последствия для родных будут плохие. В лучшем случае шайка Джоруда скажет, что Вацлав просто бандит и наворотил дел. В худшем, ДюГанд возьмет их в заложники.
Сам того не замечая, Флён ехал, ухватившись за свою голову. Локтями он уперся о ноги и так и ехал, думая снова и снова. Йосола обеспокоенно посматривала на него, пока не положила руку ему на плечо.
— Что же тебя так гнетет? — спросила она, и сквозь гомон народа он едва расслышал ее.
Мужчина взглянул на Йосолу, при этом сделав это скорее машинально. Он не видел девушку, а продолжал визуализировать свои планы. Откинувшись на спинку кресла, Вацлав пожевал губы. Ничего не оставалось, кроме как решать проблемы по мере их поступления.