В глуши
Шрифт:
— А я так горазно… — начал было косенький мальчуган с умным быстрым подвижным личиком, Степа Рябинин, и не докончил начатой фразы. В классную вошла Вавочка. Она сменила свое строгое черное траурное платье на темную же барежевую легкую юбку и светлую кофточку модного покроя. Но и в этом простеньком наряде она казалась такой изящной, важной и красивой! В первую минуту при виде Вавочки дети остолбенели. Судя по описанию Вавилыча, совсем иное ожидали увидеть они.
— Ишь ты, франтиха-то какая, — не удержался, чтобы не шепнуть, Антипка…
Другие дети, услыша это, тихонько прыснули. Этот смех заставил покраснеть от обиды Вавочку.
— Эй, вы, здоровкаться надо, што рты пораскрыли, —
Вавочка осталась одна с детьми.
Большая светлая комната с окнами на огород, с портретом Государя против двери, с грубо сколоченными черными скамьями перед такими же столиками и тридцать частью совершенно льняных, частью русых и темных головенок, тридцать пар с жадным вниманием устремленных в ее лицо глаз, Великий Боже, как все это было чуждо и ново для хорошенькой избалованной столичной жизнью девушки!
Дети с внимательным любопытством разглядывали Вавочку, Вавочка — детей. Наконец глаза ее встретились с проницательным взглядом Антипки.
— Ну, прочти мне какое-нибудь стихотворение, какое знаешь, — произнесла Вавочка по адресу мальчика.
Антипка встрепенулся.
— Стишки сказать? Ладно… — поднимаясь со своего места, отозвался тот и, быстро переступая босыми ножонками, вышел на середину классной.
Зима. Крестьянин, торжествуя, На дровнях обновляет путь. Его лошадка, снег почуя, Плетется рысью, как-нибудь.–
зазвенел его высокий звучный детский голос.
Под эти звучные нотки Вавочка забылась, и снова предстали перед ее глазами картины недавнего прошлого, картины счастливой жизни ее у отца.
Исчезла убогая школа, исчезли внимательно приподнятые головенки детей, исчез старательно отбарабанивавший стихи Антипка.
Вавочка сидела грустная, печальная, с задумчиво устремленным вдаль взором.
— Штой-то учительша ровно как блажная у нас, — шептались между собою присмиревшие детишки. Они так привыкли к недавно вышедшей замуж Марье Михайловне, бывшей учительнице, просто, по-товарищески обращавшейся с ними, такой близкой и доступной их пониманию. А эта холодная, гордая "барышня" такою непонятной и чужою казалась им!
Но вот встрепенулась "барышня", точно проснулась.
— Ага, ты кончил… ступай на место, — небрежно кивнула она Антипке головою.
Тот обиделся. Стихи он, Антипка, отвечал прекрасно, и старая "учительша", наверное бы, похвалила его за такой ответ, а эта… И разобиженный Антипка пошел на место, шмыгая носом. По дороге, чтобы как-нибудь вылить накопившуюся у него злобу, незаметно смазал по белобрысой головенке карапуза Ванюшу. Тот, не ожидавший подобного вероломства, тут же с места разревелся на весь класс.
Вавочка окончательно очнулась.
Этот неожиданный рев возвратил ее к действительности.
— Тише! Стыдитесь так вести себя на первом же уроке! — произнесла она сквозь зубы, брезгливо взглянув в сторону хныкавшего Ванюши.
Этот презрительный взгляд, эти холодные, с враждебным выражением слова заставили разом насторожиться ее босоногих учеников и учениц.
Старая учительница часто бранила не в меру расшалившихся шалунов, случалось, порой ставила их и в угол, но дети любили ее. Любили за простое, ласковое, чисто материнское отношение к ним. Марья Михайловна хорошо звала деревню, сама будучи дочерью бедного
В душе же Вавочки, помимо ее собственного желания, проглядывало что-то враждебное ко всему этому простому, темному народу.
И дети, на вид глупенькие, несмышленые дети, скорее инстинктивно, нежели сознательно, поняли это враждебное к ним чувство чужой и нарядной учительницы.
— Ишь ты, фря какая, — решил вслух тоном, не допускающим возражений, Антипка, когда в перемену между уроками они все высыпали шумной ватагой в огород.
— А тоненькая какая, ровно червяк, — вставила свое слово худенькая робкая Анюта.
— Червяк и есть. А уж и злющая, по всему видать, — заключил кто-то из старших мальчиков.
— Тише вы, глупые, не услыхала бы — беда будет… Ишь у нее глаза-то злые какие, — предупредительно зашептала высокая, круглолицая Груня, дочь деревенского псаломщика.
— За уши отдерет, — испуганно бросила Анютка.
— За уши што, тятьке пожалится — хуже будет! — наставительно заметил Антипка, и вся веселая свободная от классных занятий ватага разом притихла, искоса поглядывая на дверь школы, откуда должна была явиться строгая учительница.
Глава VIII.
Без призвания.
Прошло два месяца.
Изжелта-серая, сожженная жарким летним солнцем степь покрылась сплошною пушистою пеленою снеговых сугробов. Прихотливо и пышно разукрасил ее проказник мороз. Нарядил во все белое деревья и избы, заковал обычно мутную запруду у мельницы крепким иссиня-хрустальным льдом… Инеем запушил березы и ветлы на школьном огороде и самой школе придал красивый, нарядный, праздничный вид.
Стояли сумерки. Белая степь с ее темными пятнами хуторов теряла понемногу свои определенные четкие очертания, пугая запоздалых путников своей необъемлемо громадной пустотой.
Вавочка сидела у замерзшего оконца и смотрела в степь. Кое-где по избам уже замелькали редкие огоньки… В церковном домике, где жил с женою бездетный старый священник, тоже зажгли лампу, и ее яркий свет дерзко прорезал темноту улицы.
Вавочка смотрела на эту улицу и думала невеселую думу.
За эти два месяца, проведенные в деревушке, она еще более убедилась, как мало подходит она к ее обитателям, как мало общего у нее с семьями Александровских мужиков. Непреодолимая тоска грызла девушку. Сегодняшний темный глухой вечер особенно способствовал этой тоске. Осенью, когда последние ласки умирающего бабьего лета [2] позволяли прогуляться по степи или в ближайшей жидкой березовой рощице позади мельницы с ее запрудой, Вавочка чувствовала себя несколько лучше наедине с засыпающей осенней природой, вдали от тяжелой деревенской обстановки, которая так угнетала ее. Но теперь, когда ей стало особенно грустно и невыносимо — нельзя, как нарочно, было даже и помыслить пройтись по степи. Все бело кругом. Все застлано густым и сверкающим покровом снега. И поневоле приходилось сидеть, пригорюнившись, под окнами, выходящими на улицу и огород. Сегодня, как нарочно, особенно тяжело ей, Вавочке. Сегодня в классе нашумел кто-то из детворы. Ей показалось, что это был Антипка, самый беспокойный и шаловливый из учеников, и она наказала Антипку, поставив его на время урока в угол. Тогда поднялась со своего места худенькая Анютка и заявила, что Антипка не виноват.
2
Середина сентября.