В горнице моей светло... (сборник)

Рубцов Николай Михайлович

ДУША ХРАНИТ

Вода недвижнее стекла. И в глубине ее светло. И только щука, как стрела, Пронзает водное стекло. О вид смиренный и родной! Березы, избы по буграм И, отраженный глубиной, Как сон столетий, Божий храм. О Русь – великий звездочет! Как звезд не свергнуть с высоты, Так век неслышно протечет, Не тронув этой красоты, Как будто древний этот вид Раз навсегда запечатлен В душе, которая хранит Всю красоту былых времен... 1966

НА

РЕКЕ СУХОНЕ

Много серой воды, много серого неба, И немного пологой нелюдимой земли, И немного огней вдоль по берегу... Мне бы Снова вольным матросом Наниматься на корабли! Чтоб с веселой душой Снова плыть в неизвестность, — Может, прежнее счастье мелькнет впереди!.. Между тем не щадят Эту добрую местность, Словно чью-нибудь месть, проливные дожди. Но на той стороне под всемирным потопом Притащилась на берег — Видно, надо – старушка с горбом, Но опять мужики на подводе примчались галопом И с телегой, с конями Взгромоздились опять на паром. Вот, я думаю, стать волосатым паромщиком мне бы! Только б это избрать, как другие смогли, Много серой воды, много серого неба, И немного пологой родимой земли, И немного огней вдоль по берегу... 1966

ПО ДОРОГЕ ИЗ ДОМА

Люблю ветер. Больше всего на свете. Как воет ветер! Как стонет ветер! Как может ветер выть и стонать! Как может ветер за себя постоять! О ветер, ветер! Как стонет в уши! Как выражает живую душу! Что сам не можешь, то может ветер Сказать о жизни на целом свете. Спасибо, ветер! Твой слышу стон. Как облегчает, как мучит он! Спасибо, ветер! Я слышу, слышу! Я сам покинул родную крышу... Душа ведь может, как ты, стонать. Но так ли может за себя постоять? Безжизнен, скучен и ровен путь. Но стонет ветер! Не отдохнуть... 1966

ЖАРА

Всезнающей, вещей старухе, И той не уйти от жары. И с ревом проносятся мухи, И с визгом снуют комары, И жадные липнут букашки, И лютые оводы жгут, — И жалобно плачут барашки, И лошади, топая, ржут. И что-то творится с громилой, С быком племенным! И взгляни — С какою-то дьявольской силой Все вынесут люди одни! И строят они, и корежат, Повсюду их сила и власть. Когда и жара изнеможет, Гуляют еще, веселясь!..

* * *

В полях сверкало. Близилась гроза. Скорей, скорей! Успеем ли до дому? Тотчас очнулись сонные глаза, Блуждает взгляд по небу грозовому. Возница злой. Он долго был в пути. Усталый конь потряхивает гривой, А как сверкнет – шарахнется пугливо И не поймет, куда ему идти. Скорей, скорей! Когда продрогнешь весь, Как славен дом и самовар певучий! Вот то село, над коим вьются тучи, Оно село родимое и есть... 1966

ПОСЛЕ ГРОЗЫ

Ночью я видел: Ломались березы! Видел: метались цветы! Гром, рассылающий Гибель и слезы, Всех настигал с высоты! Как это странно И все-таки мудро: Гром роковой перенесть, Чтоб удивительно Светлое утро Встретить, как светлую весть! Вспыхнул

светящийся Солнечный веер, Дышат нектаром цветы, Влагой рассеянной Озеро веет, Полное чистой воды!

НА ОЗЕРЕ

Светлый покой Опустился с небес И посетил мою душу! Светлый покой, Простираясь окрест, Воды объемлет и сушу... О этот светлый Покой-чародей! Очарованием смелым Сделай меж белых Своих лебедей Черного лебедя – белым!

ПРИРОДА

Звенит, смеется, как младенец. И смотрит солнышку вослед — И меж берез, домов, поленниц Горит, струясь, небесный свет! Как над заплаканным младенцем, Играя с нею, после гроз Узорным чистым полотенцем Свисает радуга с берез. И сладко, сладко ночью звездной Ей снится легкий скрип телег... И вдруг разгневается грозно, Совсем как взрослый человек! Как человек богоподобный, Внушает в гибельной борьбе Пускай не ужас допотопный, Но поклонение себе... 1966

* * *

Седьмые сутки дождь не умолкает. И некому его остановить. Все чаще мысль угрюмая мелькает, Что всю деревню может затопить. Плывут стога. Крутясь, несутся доски. И погрузились медленно на дно На берегу забытые повозки, И потонуло черное гумно. И реками становятся дороги, Озера превращаются в моря, И ломится вода через пороги, Семейные срывая якоря... Неделю льет. Вторую льет... Картина Такая – мы не видели грустней! Безжизненная водная равнина, И небо беспросветное над ней. На кладбище затоплены могилы, Видны еще оградные столбы, Ворочаются, словно крокодилы, Меж зарослей затопленных гробы, Ломаются, всплывая, и в потемки Под резким неслабеющим дождем Уносятся ужасные обломки И долго вспоминаются потом... Холмы и рощи стали островами. И счастье, что деревни на холмах. И мужики, качая головами, Перекликались редкими словами, Когда на лодках двигались впотьмах, И на детей покрикивали строго. Спасали скот, спасали каждый дом И глухо говорили: – Слава Богу! Слабеет дождь... вот-вот... еще немного... И все пойдет обычным чередом. 1966

* * *

В святой обители природы, В тени разросшихся берез Струятся омутные воды И раздается скрип колес. Прощальной дымкою повиты Старушки избы над рекой. Незабываемые виды! Незабываемый покой!.. Усни, могучее сознанье! Но слишком явственно во мне Вдруг отзовется увяданье Цветов, белеющих во мгле. И неизвестная могила Под небеса уносит ум, А там – полночные светила Наводят много-много дум... 1966

ДЕВОЧКА ИГРАЕТ

Девочка на кладбище играет, Где кусты лепечут, как в бреду. Смех ее веселый разбирает, Безмятежно девочка играет В этом пышном радостном саду. Не любуйся этим пышным садом! Но прими душой, как благодать, Что такую крошку видишь рядом, Что под самым грустным нашим взглядом Все равно ей весело играть!..

НАГРЯНУЛИ