В городах луны

Вологжанина Алла

И замерла.

Надо взять за правило не только внимательно исследовать любое помещение, куда занесла щедрая на виражи жизнь. Надо вдумчиво внюхиваться в воздух, соображать, чем пахнет. Потому что в комнате с решеткой стоял не слишком сильный, но устойчивый и яркий аромат волка. И едва ли ее собственный.

– Эй, кто тут есть? – позвала она через решетку. – Я знаю, что ты там. Отзовись сейчас же.

В дальнем углу комнаты кто-то зашевелился. Огоньками вспыхнули желтые глаза и погасли. Зато их владелец, чуть пришаркивая ногами, подошел к решетке со своей стороны.

В совершенно человеческом облике.

– Догадалась? – хрипло спросил он, а потом увидел ее лапы и вытаращил снова пожелтевшие глаза: – Волчонок? Откуда взялась? Я тебя не знаю.

– Я тебя тоже, – хмыкнула в ответ девчонка. И едва удержалась, чтобы не добавить: «а жаль».

По походке он показался стариком, но причиной тому была хромота. Наверное, недавний перелом. В общем и целом же этот вроде как товарищ по несчастью походил на Джонни Деппа в роли Джека Воробья. Только ростом повыше, мастью посветлее – в темноте не очень-то разглядишь, но спутанные дреды были скорее каштанового цвета. Да еще вместо холеной бородки-эспаньолки банальная небритость неопределенного срока. И он был совсем немногим старше Карины, лет двадцати плюс-минус капельку.

– Ты кто такая и как сюда попала?

В хрипловатом голосе прозвучали командные нотки, но при этом незнакомец смотрел дружелюбно и с любопытством. Карие глаза то и дело желтели, но не как у Диймара, переливаясь от светлого к темному. Скорее парень запускал процесс превращения, начиная с глаз, точно так же, как она сама привычно начинала с передних рук… то есть лап.

– Сам ты кто такой? И как сюда попал? И куда это «сюда»?

Сосед нахмурился, всмотрелся в нее, словно прикидывая, можно ли отвечать, но махнул рукой и негромко засмеялся.

– Так дело не пойдет, – сказал он. – Мы сейчас будем как два барана упираться лбами и терять время. Позволь представиться. Рудо. То есть Рудольф Навас. – В обеих версиях имени ударение было на «у».

– А я… – начала было Карина.

Но Рудо не дал ей договорить, приложил палец к губам и выдохнул:

– Чшшш. Разреши, я кое-что проверю?

Карина кивнула. Пусть проверяет, не жалко. И Рудо продолжил, закрыв глаза и что-то вспоминая:

– Она говорила, что нас, волчат, собрали в школу не всех. Упустили пару детенышей, совсем маленьких. Но она была спокойна за них. Девочка приходилась ей родной внучкой и жила с родителями-знаккерами далеко от нас. А у мальчика была бабушка-знаккер в Вильнюсе. Эти детеныши были в полной безопасности. Ты явно не мальчик, значит, ты Карина Радова, так?

– А «она» – это… моя бабушка Александра? То есть Алессандра Корамелл? – Ждать подтверждения очевидного факта Карина не стала, перешла прямо к делу: – Тогда ты один из волчат, которых собрали сначала в школу, потом в лабораторию, а потом вы все погибли…

– Как видишь, не… не все, – перебил ее Рудо. – Слушай, это было давно, и сейчас это не важно. Если эти подонки тебя схватили, значит, нам точно надо выбираться. Я им теперь не очень-то нужен, убьют без колебаний…

– Так омертвение же шарахнет, – удивилась Карина. – И что еще за «подонки»? Я ничегошеньки не понимаю. Надоело, если честно.

Рудо

шумно выдохнул, мол, тоже надоело, что никто ничего не понимает, и уселся прямо на пол. Жестом пригласил Карину присоединиться. Она так и сделала.

– Подонки это Аблярсовы, отец и сын, – сообщил он.

Карина едва снова на ноги не вскочила, но Рудо заговорил дальше, и она осталась на полу.

– Отец, значит, и сын? А кто из них Григорий?

– Сын, конечно. А что, ты уже сталкивалась?

– Угу, имела неосторожность. – И Карина коротко рассказала про «столкновение», постаравшись поменьше упоминать Арноху.

Рудо еще больше нахмурился и покачал головой.

– Что ж ты, на первый взгляд, вроде умная, а на самом деле совсем безголовая? Разве можно так демонстрировать свою… волчьесть?

– Деваться было некуда. Я тогда уже поняла, что он какое-то отношение к волкам имеет. Ну, думаю, может, испугается… Да нет, вру. Ничего я не думала, мозг отключился. Только сейчас-то он работает. Давай колись, сокамерник. Ты «вервольфовцев»-ликантропов кусал?

Почему они вокруг омертвения стоят? Ты его обнаружил? А как ты выжил вообще?

– Спрашивай не все сразу а? Как я выжил, сейчас неважно, расскажу потом.

– Угу, если мы сами живые выберемся.

– Выберемся, – уверенно ответил Рудо. – Уж чего-чего, а это я умею. Тем более что ноги зажили почти. «Вервольфовцев», как ты их называешь, кусал я. Потому что агентство вообще-то мое. И идея моя. Аблярсов мне помогал, не бесплатно, конечно, с управлением и с бумагами… Потому что на старте этого проекта мне было примерно столько же, сколько тебе сейчас, может, чуть больше. Кто бы меня всерьез воспринял? Гриха… то есть Григорий, и сам дико хочет стать ликантропом. Или знаккером, как его отец.

– Ага, а папа у нас, значит, волшебник, – буркнула себе под нос Карина.

– Да, и неплохой для Земли, – кивнул Рудо. – Он откопал где-то очень старый трилунский знак, позволяющий держать ликантропов в подчинении. Правда, его надо подпитывать моей кровью…

– Тогда можешь не бояться, что они тебя убьют, – выпалила Карина.

Но Рудо покачал головой.

– Знаку все равно, свежая кровь или консервированная. Мне надо сбежать раньше, чем они снова явятся ноги мне ломать. Я тут недели три, наверное, торчу уже, не в свое удовольствие, а потому что только после одного перелома отошел, как они опять… К тому же Петр Ильич, то есть старший Аблярсов, наверняка сообразит, что знак можно и обмануть. Постепенно заменить мою кровь на… да на чью угодно.

– Жесть какая. – Карина опять начала злиться, но тут в мозгу словно лампочку включили: – Погоди-ка, как ты его назвал? Петр Ильич? А он случайно не на Арнольда Резанова работает? Старшего…

– Не знаю, старший Резанов или младший, но работает, да. Аблярсов прожженный и совершенно беспринципный бухгалтер-виртуоз. А Резанов – не очень честный бизнесмен. К тому же знаккер более высокого класса. Хотя все равно до трилунцев недотягивает.

– А ты, надо понимать, из Трилунья?

– Угу, Второй город луны. Я, кстати, по знаккерской направленности словесник, а ты?