В городе Ю. (Повести и рассказы)
Шрифт:
— А так и нет. Врага, как и все на свете, надо создавать своим трудом, долго и упорно. А откуда у нас время еще и на это?
— Так, думаешь, нет его?
— Конечно, нет.
— Выходит, я сам себе и звоню?
— Ну, конечно!
— Твой оптимизм меня просто бесит,— Леха говорит.
— Ничего,— говорю.— Он всех бесит.
Наутро сделали мы сообщение… Колоссально! Сам академик Аскетян нас обласкал! На следующем заседании сообщили: нашему проекту культурного центра —
Проект же Бескаравайного, как выяснилось, рядом не лежал. Такой удивительный оказался человек: рос только на глазах, причем только на наших. Лишь исчезал с глаз — сразу же переставал расти!
Да что Бескаравайный! Подумаешь! Если мы и были в его тени — значит, не с той стороны падало солнце…
— Как-то все не так,— Леха озабоченно говорит.— Должны же быть трудности, тысячи преград!
— Ох, мать честная! — говорю.— А я и забыл!
Аскетян, руки нам пожимая, говорит:
— А я почему-то думал, что вы моложе.
— А мы и есть моложе,— отвечаю.
После Еревана еще в Тбилиси заехали… Замечательное место — тбилисские серные бани. Буквально после них становишься другим человеком — тут же, в предбаннике, вручают тебе новые документы!
Возвратились на работу. Идем с Лехой, как обычно, в буфет. Только появляемся — к нам, сметая все на пути, устремляется Змеинов с чашечкой кофе…
Вскоре нам премию присудили за наш проект. Леха этим известием почему-то совершенно потрясен был.
— Шестеро тысяч денег! — повторял.— Это ж машину можно купить, на двоих!
Помню, когда мы сумму эту на руки получили, всю ночь ее у меня перепрятывали, боялись, кто-нибудь украдет.
Утром выскочили из дома. Поехали машину получать — институт нам выделил ее из своих резервов.
Помню, магазин автомобильный за городом был. Долго автобус еще стоял у переезда, как раз состав пропускали с автомобилями на платформах. В некоторых почему-то уже люди сидели.
Добрались наконец до магазина.
Очередь в маленькое окошко. Кассирша кричит:
— Никому не отходить!
Сама пропала — часа полтора, наверное, ее не было. Появляется потом, грубо орет:
— Иванов! Иванов! Вы где это шляетесь?!
Подбегает на трясущихся ногах.
— Я здесь был! Я никуда не отходил!
А сам уже думает небось: «Ну, все! Машины, конечно, уже не будет, и деньги за нее, наверное, не вернут!»
Вывели тут и нашу машину, стали в последний раз ее осматривать. Кузнечик вдруг впрыгнул на заднее сиденье.
— Ну, все,— говорит,— все наши в сборе!
Помчались мы по шоссе.
— Неправильно едем! — Леха говорит.
— Зато красиво!
Вдруг выскакивает
— Да я из ваших прав,— говорит,— вологодские кружева сейчас сделаю!
— А у нас нет еще их,— отвечаем.
— Ых! — зубами только скрипнул и компостером со злости дырку в своем рукаве пробил.
Потом поставили мы машину во дворе, а сами долго пили у меня чай…
— Я тут думаю все,— вздыхая, Леха говорит.— Делаем свое дело с наслаждением да еще получаем за это наслаждение деньги. Морально ли это?!
— Норма-ально! Пойми: существует новое направление в архитектуре. И кто лежал у его истоков?.. Вернее, не лежал, а стоял… Я! То есть ты, ты!
После этого мне еще от института квартирку дали. Долго ждал я — и тут дали.
По такому случаю мы выпили слегка с Лехой. Дия не совсем одобрительно нас встретила.
— Вот,— Леха говорит,— гению нашему квартирку дали!
Метнула она на него взгляд, обозначающий, видимо: «А почему не тебе?»
Но Леха взгляда этого не заметил, говорит:
— …Только вот мебели никакой у него нет, может, подарим ему наш пуфик, все равно мы им не пользуемся давно?
Метнула на него взгляд, молча ушла. Потом, начал я уже домой собираться, в комнату заглянул с нею проститься, гляжу: стоит она перед пуфиком на коленях и сигаретой прожигает в нем дыры!
Вынесла мне пуфик — из дыр еще дым идет!
— Пожалуйста,— говорит.
Привез я его домой, поставил… Ничего! Все-таки вещь.
И тут ошеломляющее известие: нас с Лехой, как подавших уже надежды специалистов, посылают на полгода в Болгарию на стажировку!
Леха обрадовался:
— Ну, наконец-то! Наконец-то я съезжу за рубеж, красивых вещей Дийке привезу, как она мечтала!
День спустя выясняется: необходимо медицинское освидетельствование.
— Так я и знал! — горестно Леха говорит.— Так я и знал, что не выйдет ничего, давно уже чувствую себя неважно!
— Спокойно! — отвечаю.
Назавтра отправились мы с ним сдавать на анализ мочу. Было ясное осеннее утро.
Леха задумчивый шел, потом говорит:
— А давай поменяемся мочой!
— Зачем?!
— Ну так. Чисто дружески.
— Давай!
Поменялись пузырьками, перевесили ярлычки.
Через неделю интересуемся анализами, нам говорят:
— Вы (то есть я) можете ехать куда вам угодно, а вы (то есть Леха) по состоянию здоровья ехать никуда не можете.
Раскрыл я только рот, чтобы сказать, что все наоборот, что это я, оказывается, больной, а Леха здоровый… Леха выталкивает меня в коридор.