В гостях у сказки, или Не царевна лягушка
Шрифт:
И что тут скажешь? Зеленым лупоглазым подружкам оставалось только переглядываться да вздыхать.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Машина правосудия в Тридевятом царстве двигалась неспешно. Вот уж лето на пороге, а наши подружки все еще квакушками по болоту скачут. И виной тому наглый, дотошный, злопамятный, недоверчивый Аспид-змей, который то и дело сует палки в колеса неповоротливого делопроизводства.
— Аспид и есть, — ярилась Марья, стоило ей вспомнить главу разбойного приказа.
— Говорящее имечко. Ужик, твою мать!
— Красивый мущщина, но уж больно серьезный, —
— Не дождется, — подпрыгивала от возмущения Маша. — Крючкотвор и зануда.
— Не связывайся ты с ним, — умоляла ключница. — Кто ты, а кто он?
— Я связываюсь? Я?.. — теряла дар речи Облигация. — Насть, скажи ей…
Но Настюша на эти разговоры только вздыхала тяжко и от обсуждений воздерживалась. Она вообще стала на редкость молчалива в последнее время.
Думала о чем-то, хмурилась, расстроенно раздувала горловой мешок, рассеянно ловила комаров… Комары, кстати, оказались весьма и весьма ничего себе. Этакие летающие семечки. Чипсы с крылышками. Отказаться от них не было никакой возможности. Вот вроде не хочешь, а язык, зараза такая, сам выстреливает. Бац! И комарик тю-тю.
Гораздо больше хлопот наши квакушки претерпели из-за любви. Вот уж воистину волшебное чувство. Даже на лягушек действует. Уж на что Марья — серьезная женщина, а и то на глупости тянуло. То поддаться ухаживаниям лупоглазых кавалеров захочется, то икру метать потянет. На одной силе воли и держалась. Меланье в этом плане полегче пришлось. Она все еще вздыхала по воеводе новгородскому, и потому чары местных красавчиков на нее, считай, не действовали. Настя… Вот с ней было тяжелее. Не в том смысле, что скромняжка решила пуститься во все тяжкие, нет. Она могла потерять бдительность из-за своей задумчивости. Спасибо подружкам, присматривали.
— Кончай казниться, — как-то вдвоем подступили к Насте подруги по несчастью.
— Твоей вины ни в чем нету.
— Как-же, — упиралась она. — А это все? — упрямица ткнула лапой в сторону очередного проверяющего. И вообще… Куда мне деваться, когда все закончится?
Вопрос непраздный и справедливый. Что делать и куда податься девушке, оказавшейся без помощи и поддержки в другом мире, пусть даже и сказочном? Марья хоть к тетке Феодоре в свое время попала, а Настенька… ей не повезло встретить хороших людей.
Всю свою жизнь Настя, а вернее Анастасия Игоревна Супер прожила в Москве. Также как и ее родители, бабушки с дедушками и остальные родственники до седьмого колена. Росла она девочкой тихой и послушной. Хорошо кушала, ходила сначала в детский садик, потом в школу, закончила колледж. В институт Настена идти категорически отказалась, сказала, что повару высшее образование ни к чему.
— Я бы пока так поработала, поднакопила на учебу, а потом во Франции продолжила обучение.
— Мы и сейчас готовы помочь, — горячился дедушка, заменивший Насте рано умершего отца, но она всякий раз отнекивалась. Хотела добиться всего сама.
А потом как-то так случилось, что об образовании во Франции пришлось забыть. Сначала заболела бабушка,
Почему-то вокруг оказалось много народа. Малознакомые люди с торжественно-мрачными лицами рассказывали о том, какими прекрасными людьми были усопшие. Они, блин, так и называли деда с бабушкой: 'Усопшие.' И о том какую сложную, но прекрасную жизнь прожили Алевтина Михайловна и Иван Алексеевич. Дамочки промокали сухие глаза и мечтали уйти из этого жестокого мира в один день с любимым.
Самое интересное, что рядом с Настей оказалась мама со своим новым мужем и сыном. Она плакала, обнимала старшую дочь, словно ища поддержки. Впрочем, в какой-то момент она отстала, но ненадолго. На девять дней. Явилась по поводу завещания, квартиры, дачи и старенькой 'Волги'.
— Солнышко, ты же понимаешь, что я наследница первой очереди, — нервно комкая батистовый платочек, волновалась Светлана Ивановна уже давно не Супер. — В случае судебных разбирательств…
— Уходи, — зябко передернула плечами Настя. — Пожалуйста.
— Я просто хочу договориться, — из коридора крикнула Светлана Сергеевна. — Ты должна понять, я думаю о семье, а московская недвижимость…
— Я понимаю, мама, — посмотрела ей в глаза Настя. — Семья это самое главное в жизни. Жаль, что у меня… — горло сжало спазмом, и она не договорила.
— Мы поговорим потом, — смутилась женщина. — После.
— Конечно. Спасибо, мама.
Оставшись в одиночестве, она долго плакала, а потом уснула, чтобы увидеть бабушку с дедушкой.
— Здравствуй, солнышко, — обняли они любимую внучку.
— Как я рада вас видеть, — шмыгнула носом та. — Я так скучала.
— Мы тоже, детка, — улыбнулась ей бабушка.
— Хватит сырость разводить, — нахмурился дед.
— Не буду.
— Вот и умница, — бабуля незаметно дернула супруга за рукав. Мол, не бузи понапрасну. — А у нас для тебя подарок.
— Какой? — впервые после похорон улыбнулась Настя.
— В сказку хотим тебя отправить, милая, — погладила ее по щеке бабушка. — Там небо синее, деревья…
— Зеленые, — рассмеялась Настенька. — Ба, я ведь давно выросла, а ты и не заметила.
— Не заметили и не заметим, — проворчал дед. — Не можем мы тебя без пригляда оставить, Настюша. А в сказке будет кому за тобой присмотреть. Тем более, что тут тебе делать нечего.
— Деда…
— Что, деда? Я уж, почитай, двадцать два года дед и прекрасно вижу, к чему дело идет. Светка — шкура вон чего удумала. Ну и пусть подавится. Квартира эта поперек горла ей встанет.
— Не надо так о дочке, Ваня, не по-людски это. В конце концов Настюшу она нам родила.
— Ладно уж, — проворчал дед и снова поглядел на внучку. — Поначалу тяжело придется в сказке-то. Сама знаешь, сразу все хорошо не бывает, но ты не робей и верь.