В храме Солнца деревья золотые
Шрифт:
Лариса уже ощущала себя погребенной, раздавленной и мертвой. Ее тело онемело, замерло, как и душа. Но… она все еще дышала, и это сбивало ее с толку. Реальность сначала раздвоилась, а потом просто рассыпалась на несметное количество осколков, никак не связанных между собой…
Где-то слева от нее появился тусклый золотистый свет, и Лариса восприняла его как явление ангелов по ее душу. Ангелы становились все ярче, но так и не приняли крылатых обличий, знакомых ей по картинкам. Сначала они плавно кружились, а потом соединились в нестерпимо
— Мельникова! Мельникова-а-а! Боже мой! Да что ж это такое! С ней опять обморок…
Резкий запах нашатыря ударил Ларисе в нос, и крики Глафиры стали более отчетливыми. Из густого тумана выплыло перепуганное лицо администраторши, склонившееся над ней.
— Слава тебе, Господи! — выдохнула та. — Я уж думала, ты не оклемаешься. Лежишь, белая, как полотно…
Вокруг Ларисы было светло. Она лежала на чем-то твердом, и перед ее глазами высоко стояло синее небо. По небу медленно плыли облака, похожие на сказочных драконов.
— Разве туннель… не обвалился? — одними губами спросила она.
— Да ты что, Мельникова? У тебя жар. Бредишь! Вон, голова горячая, как огонь, — Глафира приложила свою большую мягкую ладонь к ее лбу. Ладонь оказалась прохладной. — Чего ему обваливаться-то? Стоит, как стоял.
— А… может… землетрясение было?
— Тебе показалось со страху, — хихикнула администраторша. — Трусливая ты, Мельникова, прямо как заяц. Зачем тебя в туннель понесло? Раз боишься, нечего туда нос совать. Отхаживай потом тебя! Скажи спасибо Изотову, это он тебя в темноте нашел и вытащил. На руках вынес. А то бы точно померла!
К Ларисе подошел инженер Изотов, наклонился.
— Напугали вы меня, — сказал он. — Что с вами случилось?
К Ларисе медленно возвращалась память.
— Это… было… то самое место?
Изотов скорее угадал, чем услышал. Он неопределенно кивнул, оглянувшись на Глафиру. Та поспешно отошла. Ему совершенно не хотелось прослыть болтуном и паникером. Все, что он рассказал Ларисе в туннеле, походило скорее на байки проходчиков, чем на правду. И хотя сам Валерий верил в необычные явления, но старался особо это не афишировать. Мало ли, что людям показаться может? Гора есть гора. Здесь и порода, и поля магнитные, и еще много всякого.
— А почему… свет погас? — спросила Лариса. Изотов развел руками.
— Бывает. Я же вас предупреждал.
Его самого удивило, что погасли не только лампочки, но и фонари на касках. Хотя, уже выбравшись наружу, он проверил батарейки и убедился, что они сели. Так что все объясняется довольно просто. А Лариса очень испугалась с непривычки, потеряла сознание. Женщина! Первый раз в туннеле. Понять можно.
Сначала Изотов тоже растерялся. Потом ничего, — глаза привыкли к темноте, пошел вперед, наткнулся на лежащую
Единственное, чего он не смог объяснить, так это почему остановились его наручные часы. С другой стороны, часы тоже были на батарейках. Валерий забыл, когда он их менял. Совпадение. Но тогда почему остановившиеся часы показывали неправильное время?
Они с Ларисой отправились на прогулку в туннель около десяти утра. Он запомнил, потому что в двенадцать его ждал Паршин. Валерий не хотел опаздывать. Начальник строительства лежал с радикулитом, но порядок продолжал поддерживать железной рукой и требовал держать его в курсе всех событий. Поэтому Изотов решил, что в половине двенадцатого ему надо попрощаться с Ларисой, взять бумаги и идти к начальству с докладом.
Если верить остановившимся часам, Изотов пробыл в туннеле не больше двадцати минут. Но этого же быть не могло! Оставалось думать, что батарейки часов сели раньше, чем погас свет. Когда он вынес Ларису на воздух, время приближалось к обеду.
«Нечего ломать голову, — сказал себе Валерий. — С женщиной все в порядке, и это главное. А с электричеством в туннеле постоянно какие-то неполадки. Завтра на планерке поддам жару электрикам. Совсем разболтались!»
Изотов пошел к Паршину объясняться, а Ларису проводили в вагончик, где располагался медпункт.
— Полежишь до вечера, и хворь как рукой снимет, — уговаривала ее Глафира. — Вот увидишь. Я тебе сейчас корвалольчику накапаю…
Лариса незаметно провалилась в сон. Голос администраторши отдалялся и отдалялся, пока совсем не затих. Блаженные волны забытья сомкнулись над Ларисой, и она опустилась в их туманную, обволакивающую глубину.
Вечером, когда стемнело, в вагончик заглянула Глафира. Жаль было тревожить сон Мельниковой, но автобус со съемочной группой ждал только их. Пора ехать.
Сонная Лариса кое-как добрела до автобуса, села и снова уснула. Она не помнила, как очутилась в кишлаке, в доме, в своей постели…
Утром ее разбудили громкие голоса Глафиры и Бахмета.
— Мы будем сегодня снимать или нет? — вопил режиссер. — Сколько можно ерундой заниматься? Нам каждый день простоя влетает в копеечку! Бюджет фильма трещит по швам!
— Я тут при чем? — защищалась Глафира.
— Идите и спросите у этой своей… Мельниковой, пустит нас Изотов в туннель или не пустит? Если нет, придется ехать в Душанбе, решать вопрос на другом уровне.
— Надо было сразу решать, еще в Москве. У нас гор нету, что ли? Обязательно надо на Памир переться?!
Бахмет разразился потоком ругани. Потом его отвлекли Борис с пиротехником, и они начали ругаться уже втроем.
Рассерженная Глафира подошла к Ларисе.
— Ты уже проснулась?
— Вы своими криками и мертвого поднимете, — проворчала помощница. — Из-за чего скандал?
— Будто ты не знаешь! Договорилась с Изотовым насчет туннеля?
— В общем, да…
Глафира еще больше рассердилась.