В интересах следствия
Шрифт:
Но подремать Владимиру не дали. Он проснулся от легкого толчка в бок.
— Закурить не найдется?
Перед ним стоял мужчина неопределенного возраста с всклокоченными волосами. Темное лицо — Фризе даже показалось в первое мгновение, что перед ним негр, — отливало синевой. А заплывшие глазки смотрели требовательно. И неприязненно.
— Найдется. — Владимир вытащил из нагрудного кармашка бархатного пиджака беломорину, протянул темнорожему.
Негнущимися, распухшими пальцами тот взял папиросу, задумчиво поглядел на нее, потом протиснулся
«Крепко же тебя отмутузили, — подумал сыщик, разглядывая пришельца. — Живого места не оставили». Он снова прикрыл глаза, но пришелец тронул его за плечо:
— Спичку.
Бомж прикурил и с наслаждением затянулся.
— Издалека?
Владимир не ответил. Не собирался изображать словоохотливого простака. Болтунам не доверяют.
— Гордый.
Некоторое время темнорожий курил молча. Фризе уже стал задремывать, когда снова услышал его голос. Теперь голос звучал панически:
— Господи, спаси! Опять Чубайс! Полная хана!
Фризе еще раздумывал, что за Чубайс примерещился бомжу, когда получил сильный удар по ноге.
Он открыл глаза. Перед ним стоял высокий молодой милиционер. Младший лейтенант. Офицер и вправду походил на известного «писателя» и политика. А еще — на Адольфа Гитлера. Впрочем, и сам политик временами до того смахивал на фюрера, что вызывал в умах граждан странные мысли.
— Долго еще будешь рассиживаться? — спросил Чубайс. И пнул Владимира еще раз.
Фризе не спеша поднялся. Взял с пола сумку.
В это время темнорожий тоже вскочил. Владимир удивился, что на этот раз он не издал ни единого стона. Бочком, бочком, на полусогнутых ногах он попытался незаметно улизнуть за спинами челноков, но был остановлен громким окриком:
— Алексей, сволочь! Я тебя предупреждал?!
— Случайно, лейтенант. Случайно, — подобострастно зачастил тот, кого назвали Алексеем. — В аптечном киоске…
— Брысь отсюда, Памперс! — прошипел мент, не дослушав объяснений. — Еще раз увижу — сядешь надолго.
Бомж испарился.
Младший лейтенант снова обратил свой взор на Фризе, который стоял ссутулившись, стараясь занимать как можно меньше места.
Оглядев его с ног до головы злым взглядом, мент протянул руку:
— Документы.
— Сожгли с одеждой в санпропускнике. В Питере.
— В Питере? Сожгли? Какие неосторожные. Ай-яй! А еще называют себя второй столицей! Ничего, разберемся. — Он снова протянул руку.
— Я же говорю — сожгли документы.
Краем глаза Фризе видел, с каким вниманием следит за всем происходящим супружеская пара челноков. Владельцы необъятных пестроклетчатых сумок даже не пытались скрыть свою тревогу.
— Вещички давай, — сказал милиционер. — Может, у тебя там взрывчатка?
Владимир протянул ему сумку. Младший лейтенант с брезгливой миной взял ее за ручки. Подержал на весу, словно взвешивал. И вернул Фризе.
— Сейчас пройдем проверим. А потом выясним, что ты за гусь. Из второй столицы.
Милиционер
Он думал, что младший лейтенант поведет его в дежурную комнату, но ошибся. Они прошли по перрону и через боковой вход спустились на площадку, где раскинулся небольшой рыночек.
Чубайс уверенно прошагал мимо ларьков к тупичку, где между бетонным забором и автомобилями торговцев громоздились пустые коробки из-под бананов и деревянные ящики. Остановившись среди этого хлама, младший лейтенант приказал:
— Выкладывай пожитки.
Фризе с трудом раскрыл тронутую ржавчиной застежку-«молнию». Сверху лежал старенький, но довольно приличный плащ, тоже позаимствованный у художника. Нелюбин любил красивые дорогие вещи, а они, как говорили в старину, были ноские.
— Так! — усмехнулся Чубайс. — Так! Пыльник приличный. Выворачивай карманы.
Владимир выполнил приказание. Из одного кармана выпали несколько позеленевших монет и купюра в сто рублей. «Вот черт! — мысленно выругался Фризе. — Как это я не догадался проверить!» В пиджаке и брюках он вывернул все карманы, а про плащ забыл.
Младший лейтенант ловко схватил с асфальта бумажку, внимательно изучил и, скомкав, швырнул за ящики:
— Советская. Еще Павлов изъял. А пыльник ворованный. Факт.
— На помойке нашел.
— Во второй столице? — Похоже, что Чубайс имел к Питеру какие-то серьезные претензии. — Давай выкладывай дальше.
Ношеные носки, старая рубашка, застиранное махровое полотенце не заслужили никаких комментариев. А вот плюшевый симпатяга терьер вызвал у мента целый всплеск эмоций:
— Ах ты, падла! У киндеров игрушки крадешь! Или тоже на помойке нашел?
— Этого терьера мне сынок подарил, — как можно жалостливее выдавил из себя Владимир.
— Сыночек? Подарил тебе игрушку? Вот насмешил.
Чубайс взял собаку, взвесил на ладони. Почему-то терьер показался ему подозрительным. Он достал из кармана миниатюрный ножичек. У Фризе дома тоже имелся такой же ножичек — специальное приспособление для обрезки сигар. Где им разжился младший лейтенант, можно было только догадываться. А уж в том, что он не курил сигары, Владимир не сомневался.
— Не зашил ли ты в собачку денежку? Признавайся сразу. Чистосердечное признание облегчает… Знаешь, что облегчает? Ладно, проверим. — Чубайс поудобнее перехватил терьера. Ладонь у него была широкая, сильная. — Что-то в последние дни бомжи разбогатели. «Капуста» у них появилась. Не знаешь откуда?
— Степаныч, ты опять за свое? — послышался за спиной у Фризе звонкий женский голос. Он резко обернулся и увидел молодую худенькую блондинку в светло-сером костюме. Ее загорелое миловидное лицо выглядело строгим, а глаза были веселые. — Опять ты за свое?! Почему в отдел не ведешь? Шмонаешь на виду у граждан.