В Иродовой Бездне (книга 4)
Шрифт:
Друзья расстались. Надолго ли? Неужели встреча только на небе? Если люди не знают ни милости, ни сострадания, то Бог — Он милосерд. Он силен, Он знает, Он любит, Он усмотрит…
Глава 22. Избави от лукавого
(Петропавловская пересыльная тюрьма)
«И не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого».
Ев.
Прибывший этап повели в большую Петропавловскую пересыльную тюрьму. Сюда прибывали этапы осужденных из разных частей России. Здесь формировали новые этапы и направляли в различные лагеря.
Камера, куда попал Лева, была большая, с обширными двухэтажными тарами по обеим сторонам стен. Была масса всевозможного народа. Особенно много было с Кавказа — чеченцев, ингушей. Большинство было по 58-й статье — «враги народа».
Вся эта атмосфера для человека, впервые попавшего в пересылку, показалась бы дикой. Все утопало в табачном дыме, кругом раздавались ругань, сквернословие. Люди ссорились из-за каждой мелочи, нервы у всех были взвинчены до крайности.
Но для Левы это было не ново. Не первый и не второй раз в жизни он попадает в пересылки. Конечно, но не мог сказать, как обычно говорят рецидивисты: «Кому тюрьма, а мне — дом родной».
Лева никогда не мог свыкнуться с тюрьмой. Это было страшное дело, где нет моральных устоев, где веселье и радость вызывают грязные анекдоты, где Христос, Его любовь, как бы вовсе отсутствует для этих людей, опустившихся от злобы. Здесь ему трудно, трудна дышать — и физически и духовно. Но он верил и понимал так, что если Бог привел его сюда, то, стало быть, он нужен, он на пути к лучшему.
Среди заключенных ходили слухи, что ближайший большой этап формируется в Джезказган, на медные рудники. Как ни скрывала его от них администрация, это из всех лагерей были самые страшные, режимные.
Заключенные волновались. Никому не хотелось попасть в Джезказган, или, как его называли, степной лагерь Шахты, руда — вот все производство этих больших лагерей Лева молился.
— Господи, Ты Один знаешь, что для меня лучше. Мне говорят «там плохо». Если возможно, избавь меня от этих медных рудников, не введи во искушение, но избави от лукавого! Отче, прославь имя Твое!
В определенное время многие горцы — чеченцы и ингуши — как по команде, расстилали свои платки, преклоняли колена и начинали молиться Аллаху. Никакие поверки, окрики не могли оторвать их от молитвы. Молитва Аллаху была для них священна. Когда после отбоя все стали ложиться спать, Лева преклонил колени и стал молиться. Никто не помешал ему. Утром он сделал то же, обращаясь к Всевышнему.
– Ты в Бога веруешь? — спросил его пожилой чеченец.
– Да, верую, — ответил Лева, — за веру и попал сюда.
– О, это хорошо! — сказал чеченец.
Скоро его пригласили на левые верхние нары, где были
— Кто в Бога верует, у того есть совесть, — сказал кавказец. — Кто в Бога не верует — совесть пропадает — плохой.
Кавказцы тоже очень волновались, в какой этап их направят.
– Я не боюсь, — сказал Лева. — Но только я верю, что Бог направит меня в самое лучшее место. Он избавит от лукавого.
– Это хорошая вера, — сказал молодой осетин. — У нас там тоже есть такие верующие, как ты, осетины.
– Смирнский! — раздался голос надзирателя. — Лева вскочил, подошел к, двери. — Собирайся на свидание, к тебе жена приехала.
– Как же она могла узнать, что вы здесь? — раздались голоса заключенных. — И так быстро приехала!
– Я молил Бога, — сказал Смирнский, — и с молитвой вручил надзирателю маленькое треугольное письмо, адресованное домой. Вот, видимо, оно и дошло.
Леву вывели из камеры, повели коридором, ввели в другое здание, и там, в углу коридора, одетая в шубу, закутанная в шаль, ждала его жена Маруся.
– О, как я рад, что ты приехала! — воскликнул Лева. — Это необыкновенно!
– Да, как только я получила маленькое треугольное письмо, тотчас собралась и выехала. И знаешь, я уже была на свидании у папы.
– Как, разве папа здесь? — спросил Лева.
– Да, — сказала Маруся. — Ведь он кончал срок ссылки в Кокчетаве, но, видимо, злые люди, что осудили тебя, дали туда сигнал, чтобы его не освобождали. И его снова арестовали, быстро провели следствие и осудили на заключение в лагеря.
– О, Боже мой, Боже мой! Ведь он такой старенький! Что они от него хотят?
– Он там, в ссылке, работая фельдшером, продолжал общаться с верующими и читал Евангелие, вот и вся причина.
– Да как он выглядит? — спросил Лева.
— Дали нам свидание через решетку, он такой старенький, с длинной бородой, весь дрожит от холода. Ведь сейчас такой холод завернул здесь. Снег сыплет, вьюга. Я с трудом дошла к тебе. Он спрашивал о тебе. Я сказала, что ты получил 25 лет. Он удивился. Удивился не только отец Левы – Сергей Павлович – удивились и надзиратели которые присутствовали «Какое же преступление он сделал?»
– А как ты попала к папе?
– Он сообщил мне, что находится в. Петропавловске, и дал адрес верующих, которые его посещают с передачей. Я приехала прямо к ним, они направили меня вначале на свидание к папе. Мы побыли у него, а потом уже я стала искать тебя. Отец сидит в другой тюрьме.
Нельзя выразить словами, как радостно было для обоих это свидание. Но оно пролетело как миг. Маруся передала Леве передачу, ободряла его, он взаимно ободрял ее. Они расцеловались и расстались — надолго.