В Калифорнии морозов не бывает
Шрифт:
Александра машинально заглянула под руководство к действию, приколотое к первой странице, и увидела название: «Любовь пройдёт, когда придёт мороз». Да уж, за одно такое название рецензенты вытрут об автора ноги. И будут правы. И кто же у нас автор? Нет, совершенно незнакомое имя. Наверное, псевдоним. Прячется, зараза, понимает, что мужику писать любовные романы стыдно. Или это всё-таки не любовный? Тогда зачем его ей подсунули? Тьфу ты, по второму кругу пошло. Надо не вычислять, кто, что и почему, а просто решить: читать или не читать? Наверное, не читать.
Александра захлопнула папку, встала и забегала по кухне из угла
Придётся читать.
Александра подхватила папку со стола, зачерпнула из вазочки горсть миндаля в шоколаде и решительно отправилась отдыхать по привычному сценарию: валяться кверху пузом на диване и читать очередную рукопись. То есть уже вёрстку. Вот зараза. Да ещё автор — мужик. Она могла спорить на что угодно, что текст начинается с «Я». Или, в лучшем случае, с «Меня», «Мной», «Мне», «У меня».
Она долго обустраивала своё рабочее место — своё место привычного отдыха, — положила в изголовье дивана две жёсткие подушки, придвинула вплотную к дивану журнальный столик, сбегала в кухню за дополнительной горсткой миндаля в шоколаде, заодно уж налила еще чашку чая, устроила на журнальном столике всё, чтобы было под рукой, плюхнулась на диван, повозилась немного, перекладывая подушки то повыше, то пониже… Почувствовала, что предвкушение возвращается. Открыла папку. Оторвала руководство к действию, приколотое к первой странице, смяла в тугой комок и бросила на пол. Перечитала название: «Любовь пройдёт, когда придёт мороз», аккуратно зачеркнула эту дурь любимой ручкой. Над текстом написала: «Глава 1». Начала читать: «Я приезжаю сюда каждые выходные»… Засмеялась. Всё-таки как жаль, что спорить было не с кем. Если бы здесь был Максим, она бы поспорила с ним. И выиграла бы… выиграла бы… что-нибудь выиграла бы. Максим сам придумал бы, на что спорить. Он такие вещи всегда сам придумывает. Жаль, что Максим не поехал.
На столике басом зажужжал телефон, расталкивая вибродозвоном миндаль в шоколаде. Александра схватила трубку — вот он, лёгок на помине!
— Максим! — радостно закричала она. — А я только что о тебе думала! Вот только что! Секунду назад!
— А сейчас уже не думаешь? — озабоченно спросил муж.
Александра засмеялась. Нет, зря она обвиняет Максима в том, что он слова не чувствует. Всё он прекрасно чувствует, просто иногда притворяется. Просто так, от природной хитрости ума. Или чтобы её подразнить.
— Всё ты прекрасно чувствуешь, просто меня дразнишь, — сказала она, совершенно не думая о том, правильно он её поймёт или неправильно. Или совсем не поймёт. С Максимом можно было говорить, не задумываясь. Почти как со Славкой. — Ты чего так долго не звонил? Знаешь, а Славка называет тебя олигархом!
— Я тебя не дразню, — с подчёркнутым испугом в голосе быстро заговорил Максим. — Как ты могла подумать, что ты, что ты… Или ты хочешь,
— От эм-тэ-эса слышу, — перебила Александра. — Лучше скажи, ты приехать не сумеешь? Тут ещё практически лето! Хризантемы цветут! Представляешь?
— Нет, у меня завтра правление. По-вашему, по-литературному — сходняк… то есть редколлегия. Давай через пару недель вместе туда смотаемся? Будем вместе гулять по центральной улице деревни и нюхать хризантемы.
— Через две недели! — возмутилась Александра. — Да через две недели может снег выпасть! Ведь середина ноября будет! Какие хризантемы мы будем нюхать в середине ноября?!
— Никакие, зато вместе, — возразил Максим.
Александра помолчала, повздыхала в трубку и шёпотом призналась:
— Максюха, я тебя люблю.
Муж тоже помолчал, посопел и важно сказал:
— Я в курсе. Я всегда в курсе всех эпохальных событий и судьбоносных фактов, если ты заметила. А почему ты наконец раскололась? Ничего такого не случилось? Или просто с недосыпу? Опять после дороги спать не стала? Опять улеглась на переднем крае трудового фронта?
— Улеглась, — согласилась Александра. — Ты бы знал, как хорошо здесь лежится, на переднем-то крае! Ой, как хорошо-о-о… Только мне нынче какого-то мужика подсунули. Представляешь? Мужик, а пишет про любовь! Хотя, может, и концептуалист какой-нибудь. Еще почти не начинала читать.
— Какой ещё мужик? — зловещим голосом поинтересовался Максим. — Ты мне это прекращай — чужих мужиков читать! Приличные женщины чужих мужиков не читают! Тем более — не редактируют! Если будешь чужих мужиков читать, то я… то я… знаешь, что сделаю?
— Что ты сделаешь? — с любопытством спросила Александра.
— Я ваше издательство разорю, — пообещал Максим.
— И я потеряю работу! — трагически вскричала Александра. — Лишусь куска хлеба! На старости лет! Максим Владимирович, неужели все олигархи так безжалостны и циничны?! И какая вам выгода от разорённого издательства?
— Под склады сдавать буду, — в нос сказал Максим. — Это бизнес, детка, ничего личного… А может, поспишь всё-таки? У тебя голос какой-то не такой. Устала, да? Конечно, устала. Поспи лучше, ну его, этого мужика, потом прочтёшь.
— Я не устала, это у меня конфета во рту… А ты зачем позвонил-то?
— Как это зачем? — удивился муж. — Исключительно по делу. Срочно нужна твоя консультация. По поводу галстука. Завтра же сходняк. А при всем честном народе не могу же я появиться в каком попало галстуке. Так что быстренько советуй, какой надевать.
— Да любой, — посоветовала Александра. — Они у тебя все почти одинаковые. Так что не ошибёшься.
— Спасибо, — с горячей благодарностью сказал Максим. — И что бы я без тебя делал?
— Глупости какие-нибудь, — предположила Александра.
— Да, — с готовностью согласился Максим. — Да, глупости. Только не какие-нибудь, а огромные. Так что приезжай скорей, пока я не наделал глупостей. Без тебя.
— Без меня не делай, — попросила Александра. — Жажду быть свидетелем. Или участником. Приеду по плану. Привет тёте Наташе, заместителю и стоматологу. Пока?