В канун Рождества
Шрифт:
Из столовой они поднялись по очень крутой и узкой лестнице на второй этаж. В спальне майора Билликлифа стояли два старых кожаных чемодана, видимо, те, о которых говорила Роза. Кровать была застелена чистым хлопчатобумажным вышитым покрывалом, пол — свежевыстиранными матерчатыми половичками.
— Сюда можно переезжать хоть завтра, — воскликнула Элфрида и, испугавшись, как бы Оскар не поймал ее на слове, торопливо добавила: — конечно, если в этом была бы необходимость.
— Дорогая, не думаю, что стоит так спешить.
Вторая спальня была поменьше, а ванная, хотя и не производила
Самое лучшее, что было в ванной, так же как и в кухне, — вид из окна. Элфрида подошла к окну, с некоторым трудом открыла его и выглянула. Вокруг все было тихо и спокойно, слышалось, как шелестят ветки в саду под неощутимым, неуловимым ветерком. Мимо с печальным криком пролетели к воде два кроншнепа. Лежащий внизу сад был неухожен: некошеная трава, сорняки, два заржавленных железных кола с обрывками когда-то натянутой между ними веревки. Видимо, за садом уже несколько лет никто не ухаживал, но Элфрида не почувствовала ни разочарования, ни уныния. Общий вид был таким же чудесным, как из гостиной Розы. Поля на склонах, сверкающая синяя вода залива и дальние холмы. Этот вид примирял с унылым домом, да и сад был запущен не безнадежно. Просто растениям, как человеку, нужно немного любви и нежной заботы, и все снова возродится к жизни.
У нее за спиной Оскар сказал:
— Хочу пройтись и осмотреть свои владения.
— Иди-иди, ты лопнешь от гордости, увидев свои сорняки.
Она слышала, как он спустился по лестнице и свистом подозвал Горацио. Вот он уже выходит из кухонной двери в сад, замирает на солнечном свету и осматривается вокруг. А потом, вместе с Горацио, идет по своему участку, словно решив узнать, сколько в нем шагов в длину. Дойдя до покосившегося забора, Оскар остановился и, облокотясь на перекладину, стал смотреть на чаек у залива.
«Надо подарить ему бинокль», — подумала Элфрида. Она наблюдала за Оскаром, и ей казалось, что он выглядит удовлетворенным. Сельский житель наконец-то вернулся домой.
Элфрида улыбнулась, закрыла окно, прошла в спальню поменьше и окинула ее быстрым взглядом. Здесь будет жить Люси. Интересно, хватит ли места для письменного стола? Хватит, если заменить огромную супружескую кровать из темного дуба на узкий диван. Единственный недостаток комнаты в том, что окно выходит на север и света маловато. Может быть, сделать еще окно в западной стене?..
Тут Элфрида услышала шум приближающегося автомобиля, выглянула в окно и увидела, как машина Сэма свернула к дому и остановилась у открытой калитки. Задняя дверца распахнулась, из нее выскочила Люси.
— Элфрида!
Голос звучал радостно, словно впервые в жизни девочки все устраивалось так, как надо. Чувствуя себя на удивление довольной и даже счастливой, Элфрида сбежала по узкой лестнице, распахнула входную дверь и распростерла объятия. Люси влетела в них и сразу же, с места в карьер, сильно волнуясь, выпалила
— Элфрида, все в порядке. Кэрри поймала маму, и она страшно удивилась, и пришлось ей все объяснять два раза, пока она не поняла, что мы хотим сделать. И Кэрри была потрясающе убедительна и сказала маме, что, прежде всего, она должна подумать о себе и о Рэндале и провести замечательный медовый месяц, и не очень торопиться обратно в Англию. И мама сказала, что они с Рэндалом собираются провести медовый месяц на Гавайских островах, а затем отправятся в Кливленд, в другой дом Рэндала, и на это потребуется очень много времени. И еще сказала, что вы очень, очень добры, раз согласились оставить меня у себя.
Элфрида, чувствуя облегчение и радость, все же сумела подойти к вопросу практически:
— Ну, а школа? Я имею в виду лондонскую?
— О, мама все устроит. Она позвонит мисс Максвелл-Браун и все ей объяснит, и попросит оставить за мной место в школе до следующего лета, если я захочу туда вернуться. И мама хотела поговорить с вами, но Кэрри сказала, что вы уехали, и мама пообещала позвонить в другой раз. Элфрида, какой миленький домик, правда? А зачем здесь этот старый автомобиль?
— Ржавеет.
— А где ваша машина?
— У Розы.
— А мы подумали, что вы ее, наверное, отправили в гараж, и купили вместо нее вот эту.
— Ну как такая мысль могла прийти тебе в голову?
— А этот автомобиль на ходу?
— Не знаю.
— Рори сумеет его завести. Ой, Элфрида, он письмо получил. В середине января он поедет в Непал. Правда, здорово? Жаль только, его не будет здесь, но он вернется в середине августа, чтобы подготовиться к учебе в университете. Элфрида, это гостиная, да? Надо же, вы и огонь разожгли! Здесь так уютно. А где Оскар?
— В сад вышел.
— А как к нему пройти?
— Через кухню, а из двери…
Но Люси, не тратя времени даром, уже неслась в сад, громко окликая Оскара. Потом появилась Кэрри. Она протиснулась в дверь с огромной корзиной, из которой торчали крышки термосов, а в другой руке несла сумку с бутылками.
— А вот и мы. Извини, надеюсь, мы не заставили вас очень долго ждать, — и Кэрри плюхнула корзинку на пол. Выпрямившись, она победно вскинула кулак в воздух. — Сделано! — воскликнула она. — Я дозвонилась до Николы, разговорила ее, привела в хорошее настроение. Все в порядке, родительское одобрение даровано. Люси может остаться и ходить в школу в Кригане, и Никола говорит, что созвонится с тобой насчет перевода некоей суммы за стол и кров.
— Я об этом и не помышляла.
— Да, я знаю. И Никола окажет тебе честь и нанесет визит, когда будет в Англии. Это значит, что они приедут сюда на Север в каком-нибудь фантастическом авто, с Рэндалом Фишером за рулем, чтобы продемонстрировать свое благоприобретенное богатство и бросить зоркий взгляд на тебя и Оскара.
— Кэрри, не будь такой злой.
— И она, возможно, будет разговаривать с тобой как дама-патронесса.
— Все это пустяки. У нас свой путь. Но ты молодец. — И они, ликуя, обнялись.