В канун Рождества
Шрифт:
— А твоя мама?
— Она не против, у нас всегда столько еды, что можно роту накормить.
Рори наклонился, взял Люси за руку и помог ей встать.
— Не беспокойся, — сказал он. — Хватит придумывать себе трудности.
— А разве сейчас я их придумываю?
— Уже нет.
22
ЭЛФРИДА
Поездка в Кингсферри прошла более чем успешно: Сэм и Кэрри привезли не только многочисленные коробки, полные всякой снеди, овощей, фруктов и рождественских сладостей, но и ящики с вином, пивом, содовой водой, тоником, кока-колой, а также шесть бутылок виски «Феймос Граус». Более
Они с Кэрри остались дома — надо было подготовиться к приходу сэра Джеймса Эрскина-Эрла. Первое, что следовало решить, — где угощать его чаем. Элфрида считала, на кухне, иначе это будет слишком официально, но Кэрри сказала, что кухня хороша для человека, с которым ты знаком, а сэр Джеймс, возможно, будет чувствовать себя неловко за кухонным столом и не сразу сообразит, куда ему деть ноги. Элфрида с ней согласилась.
— Тогда устроим чаепитие в гостиной.
— Что? Притулившись на краешке кресла у камина?
— Почему бы и нет?
— Мужчины ненавидят пить чай, сидя в кресле. Они не в состоянии одновременно справиться с чашкой, блюдцем и тортом. Давай лучше сервируем чай в эркере.
— Для этого нужна красивая скатерть.
— В шкафу у миссис Снид наверняка найдется скатерть. Может, мне испечь сдобные булочки?
— А ты умеешь? — удивилась Элфрида.
— Конечно. А ты пойди и купи пирожных.
Элфрида надела теплое пальто-накидку и отправилась в булочную. Пирожных не было, но были имбирные пряники, и еще она купила банку ежевичного желе домашнего приготовления.
— Ждете гостей, миссис Фиппс? — поинтересовалась продавщица, отдавая Элфриде сдачу.
— Не совсем, — сказала Элфрида, — просто кое-кто придет к чаю.
Булочки Кэрри были уже в духовке, и по кухне плыл восхитительный аромат. Элфрида выложила имбирный пряник на тарелку, а джем — в вазочку, нашла поднос и поставила на него свои самые красивые, пусть и разрозненные, тарелочки, чашки и блюдца. Она отыскала сахарницу и масленку, и даже нож для масла.
— Все будет очень благопристойно, — сказала она, протирая чайные ложки.
В ящике буфета она обнаружила льняную скатерть и накрыла ею старый стол. Накрахмаленная и отутюженная, она выглядела очень празднично. Элфрида расставила пять тарелочек, чашки на блюдцах, тарелочку для масла и вазочку с джемом, разложила небольшие ножи. Цветов, к сожалению, не было, но, может быть, сэр Джеймс Эрскин-Эрл не обратит на это внимания.
С пустым подносом в руке Элфрида отвернулась от стола и бросила взгляд на противоположную стену, на свою маленькую картину, которая, возможно, после сегодняшнего вечера исчезнет отсюда навсегда. Она висела чуть косо, поэтому Элфрида подошла и, ласково шлепнув, словно ободряя ребенка, подправила ее.
— Если у меня не будет времени попрощаться
Оскар и Сэм возвратились из гольф-клуба вовремя и в хорошем настроении. Встреча прошла успешно. Сэму было сказано, что существует список очередников, но, поскольку он становится постоянным жителем Бакли, очевидно, его примут вне очереди. Сэм и Оскар были представлены капитану и другим членам клуба, полюбовались на фотографии и призы и пошли домой.
Оскар явно получил удовольствие от этого похода. Элфрида вспомнила его предыдущий и единственный визит в гольф-клуб, который закончился паническим бегством, и в душе возблагодарила Господа. Ей хотелось обнять Оскара, но вместо этого она поднялась в спальню причесать свою ярко-рыжую шевелюру и подкрасить губы.
Появление сэра Джеймса Эрскина-Эрла — в четыре часа, минута в минуту, — повергло Элфриду в немалое изумление. У парадной двери зазвенел звонок. Элфрида побежала встречать гостя и замерла на месте — она никак не ожидала увидеть перед собой такого молодого человека. К тому же, хотя сэр Джеймс шел с собрания по поводу памятника жертвам войны, одет он был в старые бриджи и пиджак, на котором явно не хватало пуговиц. Воротник его рубашки был сильно потерт, а на пуловере виднелась небольшая дырка. Когда Элфрида распахнула дверь, он снял твидовую кепку, и Элфрида увидела, что его мышиного цвета волосы подстрижены как у школьника.
— Миссис Фиппс?
— Да. Сэр Джеймс? — Они обменялись рукопожатием. — Прошу вас, входите. — Поднимаясь с ним вместе по лестнице, Элфрида сказала: — Как мило с вашей стороны, что вы так быстро откликнулись.
— Все очень просто. — У сэра Джеймса был приятный голос и открытая добрая улыбка. — Я всегда радуюсь, когда меня приглашают взглянуть на нечто особенное.
Они вошли в гостиную, и Элфрида представила его присутствующим, которые стояли в некотором смущении, как будто сэр Джеймс Эрскин-Эрл пришел оценивать их, а не картину.
— Оскар Бланделл. Кэрри, моя племянница, и Сэм Ховард — он приехал сюда восстанавливать фабрику шерстяных тканей в Бакли.
— Это с вами мы разговаривали по телефону? Очень приятно познакомиться. Насколько я понял, вы работаете в компании «Старрок и Суинфилд»? С каким-то Суинфилдом я учился в Итоне, но, видимо, совсем с другим. — Сэр Джеймс обвел глазами гостиную. — Какой восхитительный дом! Глядя с улицы, никак не подумаешь, что он такой величественный. Кажется, он принадлежал Корридэйлу?
— Да, но уже много лет не принадлежит, — сказал Оскар. — Быть может, вы знаете моего дядюшку Гектора Маклеллана?
— Не очень хорошо. Я работал в Лондоне и, пока был жив отец, не часто приезжал на север. Только когда он умер, мы все переехали в Кингсферри. Для моего семейства это был, если можно так выразиться, удар — мы лишились театров, концертов, музеев, — но, похоже, все быстро смирились. — Сэр Джеймс подошел к окну, как и все, кто впервые приходил в дом. Уже стемнело, но Элфрида не задернула занавеси, и на другой стороне улицы, на старой каменной стене церкви, мерцали, точно драгоценные камешки, рождественские китайские фонарики. — Какой изумительный вид! И церковь от вас так близко. Наверное, слышно орган? Превосходный инструмент, нам так повезло с ним. — Он отвернулся от окна. — Однако я веду себя как любопытный зевака и попусту трачу ваше время. Где же картина, которую вы хотели мне показать?