В Кольце
Шрифт:
Завтра утром они планируют уходить. Сейчас уже ночь, слышу как они храпят наверху. Я даже почти поднялась к ним с ножом в руках, но не смогла ничего сделать.
Я не выживу в Кольце и от этой мысли становится погано. Единственное, чего я хочу, так это умереть как деда Леша — тихо, улыбаясь и глядя на небо. Не от голода, не горя заживо, не замерзая. Люди не должны так умирать, мы же цивилизованные.
***
— Зачем зря свечи переводишь?
Сергей неуклюже спустился с мансардного этажа, сильно хромая на
— Кому пишешь? — не унимался мужчина, хромая в сторону кухни.
— Никому. Не думаю, что это кто — то прочитает.
— Тогда зачем пишешь?
На мгновение Саша в сердцах согласилась с мужчиной. Действительно глупая затея. Кому нужна сумбурная история в которой так много пробелов. Она не видела взрывов, практически не застала эвакуацию, она не знает что там, ближе к Москве. Кому будет интересно читать о погоде и запасах еды, которую, к тому же, украли?
— Я больше месяца одна. Раньше можно было поговорить с дедой Лешей. Он, правда, больше ворчал, чем говорил, но он был рядом, помогал, спас мне жизнь. После его смерти мне не с кем разговаривать. Иногда хожу и болтаю сама с собой. Потом останавливаюсь на полпути и задаюсь вопросом, не сошла ли я еще с ума? Если подумать, то я задаюсь эти вопросом почти каждый день.
Сергей жадно выпил воды из кувшина и проковылял к креслу, которое устало хрустнуло под его весом.
— Я уже говорил, найди выживших. В одиночку ты сдохнешь.
— И где их искать? После деды Леши я познакомилась с жирной Ниной. Она угрожала убить меня, если я еще хоть раз приду в их поселок за едой. Потом прилетели твои друзья, расстреляли Нину и подожгли поселок. Потом меня чуть не сожгли заживо какие — то головорезы, попутно украв всю еду. Теперь вот вы. Я даже думать не хочу, кого я встречу завтра и что будет у них на уме.
— Была не особо афишируемая информация, что внутри кольца осталось не меньше миллиона выживших. — Сергей говорил аккуратно, подбирая каждое слово. — Миллион человек это только приблизительно. На момент моего ухода за Кольцо так и не смогли окончательно посчитать количество спасенных. 10 миллионов, 15. На этой территории проживало около 20 миллионов. Бомбы упали в основном на Москву и несколько на севере. Предположим, они унесли жизни нескольких миллионов. Еще несколько скончались от лучевой болезни. И еще несколько ликвидировали мы. «Несколько» потому что никто не знает даже приблизительной цифры. Пока это невозможно посчитать. Но даже с учетом этого, внутри Кольца около миллиона человек. Плюс минус. С каждым днем больше минус.
Сергей едва заметно скривил лицо и потянулся растирать больную ногу. Саша заметила, что вчера он это делал гораздо реже.
— Что с ногой?
— Шальная пуля.
— Вытащил?
— Не до этого было.
— Как долго?
— Какая разница? Ты врач?
— Нет, просто интересно. Спасать друга с больной ногой, передвигаясь пешком — сомнительное занятие.
— Хочешь рассказать, как мне нужно действовать? — усмехнулся Сергей и развалился на скрипучем кресле, аккуратно вытянув ногу. — Я не жилец, так что не вижу смысла что — то делать
— А как же деньги?
— Они не для меня.
— А для кого?
— Какая разница? Не для меня. Что мне с ними делать? На что тут тратить?
— Может я тоже хочу помнить о тебе как о не самом плохом человеке. Напишу о тебе в дневнике.
— Да не о чем писать, так что не переводи бумагу.
В комнате повисла неловкая тишина, нарушаемая скрипом кресла под задом Сергея. Он не стремился поддерживать беседу, но и спать идти не торопился. Просто смотрел отстраненно вокруг себя, иногда цепляя взглядом окружающие предметы.
— Ты знаешь, что случилось в тот день? — почти шепотом спросила Саша. — Что произошло? Кто сбросил бомбы?
— Какая теперь разница?
— Я хочу знать. Все это время были лишь догадки, крупицы информации, которые никак не складываются в общую картину. Мы с дедой Лешей пытались настроить старенькое радио, батарейки нашли. Но ни одной радиостанции не поймали. Даже мысль промелькнула, что наступил конец света.
— Все так думали. Но конец света не наступил. Человечество отделалось легким испугом. Чего не скажешь о сотнях километрах зоны отчуждения, бывшей некогда самой густонаселенной частью страны.
— И кого за это нужно "благодарить"?
— Узкоглазых.
— А точнее?
— Китай.
— Китай? Но мы с ними не конфликтовали. Зачем они это сделали?
— Официально — ошибка военных при испытательном запуске. Правда, в это никто не верит. Как можно при испытании запустить ракеты в одну точку? Москва лучше всех в мире защищена от этого дерьма. Но не от такого количества. Сотни ракет одновременно. На подлете к цели распадаются на еще сотню более мелких боеголовок. Половина из них с зарядом. Тысячи снарядов. К этому мы были не готовы.
— Серьезно? Ошибка? Звучит как издевательство.
— Проблема в том, что это позиция не узкоглазых, а наша. Китайцы навряд ли смогут что — то ответить. Их кишки до Австралии долетели от нашей ответки. Тут уж ничего не поделаешь, сработала автоматика. Раз летит в нас, то вот и вам подарочек.
— То есть, мы выпустили ядерные бомбы по Китаю?
— Угу.
— И?
— И нет больше Китая. Печально, конечно, дешевых телефонов на рынке больше не будет.
— Ты об этом как — то ненормально спокойно говоришь.
— А как еще говорить? Это уже произошло. Сначала шок, потрясение, ведь этого не может быть. Потом как — то завертелось все. Мы стерли с лица земли целую страну, при этом эвакуировав 15 миллионов человек за полторы недели. Ты вообще можешь себе представить что творилось за Кольцом? Люди с ума сходили. Апрель, собачий холод, а люди кто в чем, кто в трех шубах и пятью чемоданами, а кто с босыми ногами по грязи шлепает. Дети плачут, бабы орут, мужики на пределе. Неофициально во время эвакуации погибло несколько тысяч человек. Нервы, давка, драки, аварии. Было ощущение, что мы все попали в ад. Больше всего люди боялись, что в толпе много облученных. Стоит кому — то чихнуть, так начиналась паника. Я даже слов подходящих не могу найти, чтобы описать весь ужас тех дней.