В конце времен (Старая версия)
Шрифт:
Агент сразу подумал о безымянном прощелыге как о советнике Логвине – только тот мог проскочить в высший свет, появившись из ниоткуда. И тем более, кого еще так обсуждать, как не первого советника, если путешественники едут из этого царства?
– Ну как же? – отвечал другой пассажир. – У него высокопоставленные покровители! К тому же он хитрая бестия и темные делишки проделывает тайком от всех. А все, в свою очередь, делают вид, что ничего о них не знают, потому что знают, что он точно так же догадывается об их тайных делишках и тоже делает вид, что ему ничего не известно.
– Ты сам-то
– Тут такое дело… чтобы надежно закрепиться в высших слоях, надо самому сделать что-то не очень хорошее с общественной точки зрения и в то же время знать, чем занимаются другие.
– Мало просто знать, чем занимаются другие? Зачем себя подставлять?
– О, мой друг, да тебя надо всерьез учить правилам жизни в современном обществе! – протянул второй. – У меня такое чувство, что ты где-то путешествовал долгие годы и знать не знаешь о существующих нынче порядках!
– Я не всезнайка, чтобы досконально изучить светское общество. Тем более что я в нем не вращаюсь, и общество моих друзей находится не так высоко.
– Оно и видно! – как всегда, поддакнул царевич. – Столько времени зря потерял, надо было сразу двигаться наверх!
– Нет, спасибо, у вас там слишком жесткие правила. Так почему нельзя просто знать?
– Когда в высший свет приходит новый человек, который обо всех всё знает и в то же время о его грехах не знает ни одна живая душа (мертвые предпочитают молчать), то он вызывает у большинства стойкую неприязнь и ненависть. Почему? Да потому, что никто не знает, как к нему подступиться, а он спокойно сметет с лестницы каждого мешающего ему подняться к вершине. Подобным людям просто не дадут нормально жить, а то и вовсе жить не дадут, опасаясь за личную карьеру.
– Как всё сложно, – вздохнул первый.
– Имена говорите, имена! – чуть не взвыл агент, проклиная путешественников за то, что они умудрились не назвать ни одного имени: за такие сведения можно и руку отдать, лишь бы потом воспользоваться ими в своих целях. Попасть на самые верхи, по мелочи шантажируя знать и заставляя ее делиться своими сбережениями ради собственного блага, – это же сказка просто! Конечно, пощипывать надо по мелочи, иначе результатом подобных действий окажется попадание не в верхи, а в неприметное место с оградкой и деревянным крестом с фамилией и датами рождения и безвременной гибели.
– Вы хотите сказать, что он попал туда, просто-напросто шантажируя остальных?
– В какой-то мере, да! Но одновременно он дал понять, что и сам не безгрешен, и его с удовольствием приняли в свет, помня о мудром правиле: врагов надо держать при себе на коротком поводке. Он использует их, они используют его, все занимаются темными делишками и создают непробиваемую круговую поруку, разорвать которую невозможно. Они – умные люди, чтобы про них ни говорили и как бы их ни ругали. Вот так!
– Имена, черт бы их и вас побрал, имена!.. – рычал агент. – Назови хотя бы одно имя, изувер несчастный, садист недобитый, чтоб тебе всю жизнь по направлениям ездить!
«Вот они, те самые сведения! – внутренне ликовал он. – Именно они являются важными: появится в царстве разоблачитель – стране придут кранты, ее ничто не спасет. Надо остановить самоуверенных
– Вот и смотри! – продолжил объясняющий. – Ты можешь со спокойной бессовестностью пробиться в эти круги – там подобных за версту чуют. А придешься им по душе, гарантирую, что лет через десять ты будешь так же известен и знаменит в своем царстве, как и они.
– И откуда вы все знаете? – вздохнул спрашивающий. – Тут живешь и ничего подобного не видишь.
– Когда заглянешь под ковер, – назидательно сказал отвечающий, – чтобы посмотреть на интриги, то и увидишь, что там творится! Под первым ковром лежит второй, под вторым третий, а под тем четвертый, и конца и края тем коврам не предвидится. И под каждым – свой уровень интриг, это словами не описать, это видеть надо! Но пока до пола доберешься – увязнешь по самое не хочу и помрешь от количества поднятой пыли. Туманный намек ясен?
– Ясен.
– Очень хорошо! Ты учти: шахматы по сравнению с многоуровневыми интригами – это игра для детей трех с половиной дет. Даже я не могу себе представить все многообразие.
– А в чем смысл?
– В системе противовесов, – важно сказал отвечающий. Агент про себя решил, что это всё-таки советник Ларриан, поскольку именно он хорошо знает дворцовую кухню изнутри. – Вот смотри: лежит себе яйцо на столе, никого не трогает, обещает золотой скорлупой накормить большую семью. И всё бы ничего, но тут мышка Мара бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось, лишив обеспеченного будущего многих людей! Вот чтобы подобного не случилось, и возникла система, которая поддерживает золотые яйца, не давая им упасть и разбиться!
– Мышка Мара?! – недоуменно переспросил спрашивающий.
Теперь агент был стопроцентно уверен, что это Змейго Рыныч.
– Она самая! – подтвердил Ларриан. – Это одно из многочисленных имен Смерти. Мара – это производное от слова мор – смерть. Понимаешь теперь, какой смысл в этой истории?
«Ты, сволочь такая, нормальные имена называй! – мысленно забрасывал советника своими требованиями агент. – Хватит нести чушь! Сколько можно?! Господи, как у них еще язык не устал ворочаться во рту? Столько всего наболтать и при этом не сказать ни одного конкретного слова! Люди! Агенты! Не хочу больше! Я устал, я хочу домой! Господи, куда мы катимся?! Черт подери, но… куда мы катимся? Эй, вы куда свернули? Да скажите что-нибудь… Чего замолчали? Ауууу!!!»
Карета выехала на поляну с высокой травой, отчаянно захлеставшей по лежаку.
Замолчавшие пассажиры больше не сказали ни одного слова. Лошади дошли до леса и остановились сами по себе, без команды извозчика. Агент, решивший, что его всё-таки раскусили, выдохнул и с обреченностью стал ждать, что будет дальше.
Но дальше ничего не было.
Лошади жевали траву и отбивались хвостами от назойливых мух. Недоумевающий агент приподнял голову. Сквозь узкие щели не было видно ни одного пассажира, и не было слышно, как они выходят из кареты и пробираются по траве. И карета после остановки не шелохнулась.