В костюме голой королевы
Шрифт:
— Правда? Я читаю «Московский комсомолец»! А как ваша фамилия? — не отставала Люсинда.
«А фамилия моя слишком известная в определенных кругах, чтобы я ее называл!» — произнес Олин внутренний голос.
— Меня зовут Максим Бобров.
— Боброва не знаю, — призналась Люсинда. — То есть не знаю Максима Боброва из «Московского комсомольца». Хотя у меня есть один Бобров во втором «В», Саша… Ой!
Болтушка потерла бок, в который вонзился локоть Ольги Палны, и закончила:
— Ну, значит, будем знакомы, я Людмила, а это Ольга.
— Педро, это я, Кармелита! — в тему прозвучало с экрана.
— Изыди, Кармелита! —
Она начала понимать, что денек будет трудным.
Им повезло: пробка рассосалась раньше, чем закончилась первая серия страданий Кармелиты. В одиннадцатом часу утра автобус по новенькому мосту пересек порубежную речку и оказался в Имеретинской долине — царстве предстоящей зимней Олимпиады.
Следовало признать, что место для проведения игр выбрано необыкновенное и прекрасное. Одной Имеретинки запросто хватило бы на целое княжество, богатое и природными красотами, и грандиозными архитектурными сооружениями. Последние высились там и сям на просторах долины, как величественные замки. Между ними были щедро рассыпаны бело-розовые кубики отелей и коттеджей, уже почти готовых к приему гостей. И всюду во множестве сновали те, кого пока что можно было считать аборигенами, — темнокожие белозубые люди в спецовках и касках.
— А в Таджикистане хоть кто-нибудь остался? — пробормотала Люсинда, когда автобус медленно проехал контрольно-пропускной пункт, у которого толпилась длинная очередь строительных рабочих.
В голове Оли завертелись подходящие названия, типа «Блеск и нищета Олимпиады» или «Имеретинка — долина контрастов». Тут же перед ее глазами как живая иллюстрация возник временный лес из деревьев, до начала работ по благоустройству территории собранных на одном поле: в нем высокие пальмы хаотично перемежались рослыми елками. Всю эту таежно-тропическую флору окружала широкая пыльная дорога, разбитая тяжелой строительной техникой, похожая разом и на бурую степную реку, и на перекопанную пограничную полосу. Оля вспомнила животных, выбранных олимпийскими символами, и жалостливо представила, как они сидят там, в резервации: медвежонок, заяц и леопард — дети разных звериных народов, четвероногий интернационал в заключении.
— Однако, понятно, почему принц Монако выбрал для проведения своего форума это место, — сказала тем временем Люсинда, мыслящая более позитивно и целенаправленно, чем Оля. — Здесь на одном клочке земли и горы, и море — он тут должен чувствовать себя почти как дома.
— Ты так думаешь? Ты просто не видела Монте-Карло, — ответила Оля, которую супруг-олигарх уже успел свозить по святым местам российских богачей, в том числе в Монако.
— Скоро увижу! — беззаботно отмахнулась самоуверенная Люсинда и вынула из сумки косметичку с зеркальцем, чтобы проверить и подправить макияж.
Автобус по дуге объезжал огромное округлое сооружение, прототипом которого неромантический критик назвал бы пластмассовый тазик.
— Итак, коллеги, мы прибыли на место! — как чертик из коробочки, выскочил вперед один из примерных юношей, раздававших бейджи. — Перед вами один из основных олимпийских объектов — большой Ледовый дворец «Большой»!
— Огромный стиральный тазик «Огромный», — непочтительно фыркнула Оля.
Как филолог, она не терпела тавтологий.
— Очень хорош для отмывания денег, — хмыкнул представитель «МК» Максим Бобров.
— Давайте не будем о коррупции!
— Компания, и вправду, чудесная, — согласился Бобров и очаровательно улыбнулся.
Оля могла бы объяснить ему, что под чудесной компанией Люсинда подразумевала не кого-то из представителей СМИ, а конкретно его высочество принца Альбера Второго, а под грандиозными планами — свои собственные брачные амбиции. На Олин взгляд, «вторая жена Альбера Второго» звучало не очень — опять-таки, тавтология, но она ничего не сказала.
Возможно, напрасно. Обнадеженный словами Люсинды Бобров приклеился к подружкам так же крепко, как лишнее слово к названию большого Ледового дворца.
Нездоровая суета в холле, обычно похожем на белокаменный храм, началась незадолго до полудня.
Первым встрепенулся дежурный охранник Руслан на посту номер один — между обменником и киоском с возмутительно дорогими сувенирами. Выведенный из летаргии бормотанием наушника, «шкаф в костюме» пугающе вытаращился на гостью, которая случайно оказалась на линии его взгляда, и сделал лицо, как у Бэтмена, идущего на таран космического транспорта Чужих. Спустя секунду он стремительно пролетел через холл к лестнице, оставив шокированную гостью взволнованно кудахтать и нервно оправлять на пышном теле символическое бикини.
Швейцар Григорий Митрофанович, не переставая привычно улыбаться, вопросительно поднял брови и приобрел большое сходство с легендарным клоуном Бомом — известным мастером комического диалога. Невысказанный им вопрос охраннику Руслану угадывался с легкостью: «Диарея, дружок?»
Дежурная Верочка за стойкой регистрации смешливо прыснула в ладошку.
По коридору звонко процокали каблучки, и в беломраморный холл выскочила гармонирующая с ним по цвету докторша Лора Львовна — хозяйка местного медпункта. Выражение лица у докторши было точь-в-точь такое же, как у охранника, из-за чего версию о диарее пришлось отбросить. Со своей собственной диареей Лора Львовна справилась бы, не выходя из кабинета.
Швейцар Григорий Митрофанович опустил левую бровь и заломил правую.
— Сама не знаю! — ответила на невысказанный вопрос «Какого черта происходит?» встревоженная Верочка.
Из подземного перехода в подвальный этаж, мокро шлепая тапками, явился инструктор Степан — мускулистый гигант, бывший профессиональный пловец, чувствующий себя в воде как рыба и такой же, как жаберное, неразговорчивый.
— Закройте лестницу вниз! — повелительно взмахнув рукой и запятнав мраморный пол обильной капелью, возбужденно скомандовал он и снова скрылся в портале.
— О боже! — воскликнула дама в бикини, проводив роскошную фигуру дяди Степы жадным взглядом.
— Минуточку!
Верочка выбежала из-за стойки и пресекла попытку знойной дамы увязаться за дядей Степой.
— Извините, пожалуйста, в настоящее время доступ в спортивный центр закрыт.
Она с намеком поморгала Григорию Митрофановичу, и тот проворно приволок из своего угла двустороннюю, на длинной ноге, табличку с надписями «Open» и «Close».
Привлеченный суматохой, вышел из своего кабинета дежурный администратор Валера.