В краю магнолий

Не зная горя, горя, горя

В краю магнолий плещет море

И на меня наводит грусть…

Марцинкевич Ю.

– А где у нас Лиза? – Девушки, ее сегодня кто-нибудь видел? – Минивасик Гатаулович, прекрасный собою мужчина двадцати восьми лет от роду, именуемый студентами просто Минивасик, что означало «отмеченный родинкой Василий», встревожено обводил взглядом практиканток, ощипывавших

ветки бархатного дуба.

– Инга – вы вроде как дружите – почему ее нет?

Инга неопределенно повела плечами. Не могла же она признаться Минивасику, что только во втором часу ночи вернулась из ресторана, где они на пару с Альбиной сидели в компании абхазцев, наслаждаясь щедрым ужином. Инга даже заготовила фразу, чтобы поддразнить Лизу, принеся ей отличного сыра, и дав понять, чтО та потеряла, когда гордо отказалась принять приглашение таких кавалеров.

– Минивасик Гатаулович, она вчера никуда не собиралась уходить, а сама куда-то исчезла, – не моргнув глазом, заложила лучшую подругу Инга.

– Передайте ей, что здесь я пропусков не допущу – отработок не будет, это вам не в институте хихикать. Завтра наберем растений в теплицах для кафедральной коллекции – они должны высохнуть до нашего отъезда. В прошлом году студенты половину гербариев сгноили. Вы у меня будете ими каждый день размахивать, а не чем-то другим! – и, решив, что все хорошо поняли его, преподаватель спокойно отправился на пляж – он приехал на пять дней позже своих студенток и теперь не собирался терять ни минуты.

Практика на Черном море была лучшей из предложенных, и все, позволившие себе туда поехать – билеты, проживание и питание оплачивались вузом лишь частично – уже успели побывать в Батумском ботаническом саду и Сухумском обезьяньем питомнике еще до приезда руководителя и по достоинству оценить знаменитый пляж Кобулети с его мелкой галькой и неизменно ровным морем, накатывающемся на берег невысокой рябью прозрачных волн.

Лишь для виду пощипав листья амурского бархата, Инга с Альбиной незаметно смылись с территории зональной станции по интродукции лекарственных растений. Они решили воспользоваться оставшейся половиной дня и развеяться по полной программе. Завтра наступит жесткий контроль: они поняли, что «лапочка» Минивасик на этот раз не шутит, с него станется стоять над душой при подготовке материалов практических занятий для кафедры фармакогнозии.

Чтобы почувствовать всю прелесть свободы, девушки решили надеть лучшие наряды – сегодня они собирались с кавалерами на настоящие шашлыки из барашка. В своих пестрых одеждах светловолосые приезжие чувствовали себя райскими птицами по сравнению с абхазскими женщинами, одетыми во все черное – местные тетеньки почти всю жизнь носили траур по каким-нибудь умершим родственникам, которых у каждой было предостаточно. Чтобы переодеться, необходимо было забежать в частный дом, где их группа снимала несколько комнат.

Девушки прошли под аркой из виноградных лоз с висящими неспелыми гроздьями, миновали летнюю кухню, откуда доносился дразнящий аромат почти готовых чебуреков.

С утра в комнате ничего не изменилось – Лиза, по всей видимости, так и не вернулась.

Решив немного подкрепиться и заодно еще раз попробовать

уговорить строптивую подружку отправиться с ними, они жевали ломтики «Гауды», предусмотрительно прихваченные накануне из ресторана, дожидаясь, когда та наконец появится.

Раздавшиеся громкие голоса привлекли внимание девушек: обычно хозяева дома разговаривали гораздо сдержаннее.

Альбина вышла во дворик узнать, что случилось, а Инга решила еще раз взглянуть на себя в потемневшее от постоянной сырости зеркало, прислоненное к стене.

Среднего роста, но из-за крупных форм казавшаяся выше, Инга строго следила за модой. С прической а-ля львиная грива в подражание лауреатам фестиваля «Сан-Ремо – 85», а главное, с умело поведенными «под роковую» хищными глазами серо-зеленого цвета, она почему-то неизменно отпугивала от себя сверстников, но очень нравилась мужчинам постарше.

Справедливости ради нужно отметить, что виной этому была не столько внешность двадцатилетней Инги, выглядевшей на десять лет старше своего возраста, сколько ее изощренный ум, острый язык и взгляд познавшей смысл жизни женщины, особенно выделявшиеся на фоне простодушной Лизы.

Вполне довольная увиденным в зеркале, Инга последовала за Альбиной на улицу.

Кроме хозяев, во дворе были еще какие-то люди 1 .

– Сегодня утром на пляже нашли мертвую девушку, – почему-то шепотом сообщила Инге Альбина.

– И Лизы до сих пор нет, – встревожилась Инга, но тут же решила:

– Вернется, куда денется. Пора, нас уже ждут, пойдем без нее.

И, сразу же забыв о неприятной новости, девушки направились к набережной, растянувшейся почти на одиннадцать километров вдоль всего города – приморская южная жизнь кипела именно там.

Вечером вся группа с удовольствием уплетала за обе щеки чебуреки, приготовленные хозяйкой для приезжих. Хозяйская еда была вкуснее неизменных вермишели и макарон, сдобренных маслом и положенными сверху кусочками рыбных консервов. Незамысловатые блюда обычно готовили бессменные дежурные по кухне, которые сегодня решили отдохнуть. Согласились на эту каторгу две подруги, не желавшие окучивать барвинки и собирать листья камфарного лавра для кафедры.

Минивасик Гатаулович ужинал вместе со всеми. Поинтересовался, куда ушли Инга с Альбиной, и забеспокоился, узнав, что Лиза до сих пор не объявилась. В какой-то мере он отвечал за своих практиканток, но, в отличие от сорокалетнего коллеги, поселившегося с московской группой и со своей мамой в соседнем доме, не имел привычки пересчитывать их по головам и запирать на ночь. Его студентки, чувствуя свое превосходство, посмеивались над москвичками, вынужденными ночью вылезать на улицу в окно – предприимчивые девицы совершенно не смущались тем фактом, что живут на втором этаже.