В крике от смерти

Бабкин Борис Николаевич

– Стоп! – перебил его Анджей. – Лидка – это твоя жена. А ты сам-то деньги зарабатываешь?

– Не все время. Но конечно, приношу. Правда, сейчас на мели.

– На что же пиво купить хотел? – спросил Анджей.

– Да в ларьке все увязано, – усмехнулся Павел. – Не на много, конечно, но на тысчонку взять можно. Все путем, полковник, марку держим. Юрий, сейчас налево сворачивай. Кстати, там заправка есть, бензин неплохой.

– А ты-то откуда эти места знаешь? – спросил Анджей.

– Приятель тут жил, – ответил Павел. – А ты зачем в Лужайкино едешь?

– Вообще-то

это не твое дело, – засмеялся Анджей.

– Да я просто так спросил. – Павел смутился.

Каток и Юрий расслышали в его голосе испуг.

– Сколько еще ждать? – зло спросил плешивый молодой мужчина в камуфляже. – Мне бабки нужны, а вы…

– Слушай сюда, Астов, – усмехнулся смуглолицый узкоглазый мужчина, – ты должен быть там в любой день, понял? Иначе мы кое-что передадим твоему начальству, а впрочем, зачем начальству, – хохотнул он, – в ФСБ сразу. И представляешь, что с тобой будет?

– Знаешь что, – вздохнул Астов, – пужать меня не надо. Если меня возьмут, то вам же хуже будет. Я, может, и сам напишу рапорт, ну что-то вроде явки с повинной. Посадить не посадят. Ну, вышибут из армии, а вам тогда кранты. Понимаешь, что это такое?

– Конечно, – спокойно отозвался узкоглазый. – Но вот ты не все понимаешь. Во-первых, если ты это сделаешь, долго не проживешь. А во-вторых, – опередил он открывшего рот Астова, – ты не знаешь, кому помогал переходить так называемую границу. Тебе дадут по крайней мере лет пятнадцать. А если узнают, какой груз ты помогал переправить…

– Давай проще, Киши, – вздохнул Астов. – Когда будет груз?

– Девушка, – обратился к проходившей мимо толстушке Анджей, – не подскажете, где найти Воропаевых? Андрея Игнатьевича, Алену Игоревну и Антонину Марковну.

– Подскажу, – игриво отозвалась та. – Поезжайте, и в конце улицы дом увидите. Жилой дом, – уточнила она. – А то сейчас у нас тут домов много, но некоторые открываются только летом, когда дачники приезжают. А постоянно тут живет совсем немного людей.

– Спасибо. – Анджей захлопнул дверь.

«Четверка» тронулась с места.

– И каким местом думают? – пробурчал Анджей. – Деревни сдыхают, а кто же хлеб растить будет? Куда катимся, твою мать?

– Таких сейчас по всей России полно, – проговорил Каток. – В Сибири тоже все меньше и меньше людей остается. Просто жить не дают. Помогают этим бизнесменам, мать их, а деревням и селам ни хрена. Только обещают – газ будет, телефон в каждой деревне. Просто базарят, популярность себе делают, и весь хрен.

– Путин все-таки много чего сделал, – не согласился Анджей. – А вот уйдет он, кто вместо него будет? Вот тогда скорее всего и начнется караул. Да и при Путине дождутся беспорядков. Бензин дорожает и дорожает. А значит, цены на все подниматься будут. И ведь нефть своя, а мы будем платить, как немцы. Интересно, кто же войну выиграл в сорок пятом? – засмеялся он.

– Последний дом, – остановил машину Юрий.

– Кого

это еще принесло? – недовольно покачал головой смотревший в окно седобородый дед в очках. – Неужели сызнова эти купцы понаехали? Вот едрена мать, ведь ясно им сказано – не продадим мы ничё. Выйди, Аленка, и наладь их подалее, пока я за ружьецо не взялся.

– Да сиди ты, старый! – напустилась на него пожилая женщина. – Накликаешь беду на свою задницу. Ружьецо ему понадобилось. Люди нормальные, хотели дом и землю купить, а ты на них как собака брехать начал.

Молодая женщина с косой в длинном платье вышла на крыльцо.

– Здравствуйте! – Женщина подошла к машине. – Вы…

– Алена Игоревна? – Анджей открыл дверцу.

– Да.

– Мы бы хотели поговорить с вами о вашем брате. Где он сейчас?

– Не знаю. Я о нем уже три года ничего не слышала. И дед с бабушкой тоже не знают.

– Погодите, – остановил ее Анджей. – А родители?

– Родители давно умерли, – вздохнула Алена. – Точнее, мама. А папу мы и не знали. Нас воспитывали дед и бабушка. И жили мы у них.

– С ними поговорить можно? – спросил Анджей.

– Конечно, – улыбнулась Алена. – Дед думал, покупатели снова приехали, тут скупить все хотят. Осталось всего восемь дворов.

– А магазин? – удивленно спросил Каток. – Почта? Ну там врач или…

– Два километра. – Алена махнула рукой вправо. – Там все есть.

– А как же вы тут живете? – не унимался Каток.

– Я работаю дояркой, – ответила Алена. – Дед и бабушка пенсию получают. Огород большой, скотину держим. Сад есть, яблоки у нас постоянно покупают. Вот так и живем.

– Да, хрен выживешь, – покачал головой Каток.

– А ты красивая, – вмешался Павел. – Не скучаешь без мужика?

Резкий удар кулаком в солнечное сплетение согнул его пополам. Широко открыв рот, он упал на колени.

– Не обращай внимания, – посоветовал Анджей. – Просто перепил мужик, вот и несет чушь. Веди нас к старикам, – улыбнулся он и повернулся к Юрию: – Будет выступать – бей. Если что – зови.

– Справлюсь, – заверил Юрий.

– Ну послушайте, бабушка, – миролюбиво говорил худощавый мужчина в дорогом спортивном костюме, – вы же здесь все равно жить не будете. А мы вам предоставим гарантию на получение однокомнатной квартиры и…

– Знаешь что, мил человек, – сердито прервала его пожилая женщина в темном платке, – ехал бы ты отсель, покамест я милицию не вызвала. У нас участковый шибко сердитый на гостей незваных. Я же тебе по-русски который раз объясняю: не продаст вам тут никто ничего. – Старушка захлопнула дверь.

– Я же говорю, – усмехнулся сидевший за рулем джипа молодой мужчина, – зря катаемся. Здесь живут восемь семей, но никто отсюда не уедет, помирать тут будут. Они как рассуждают – тут все-таки и картошка есть, и пшеницу на хлеб вырастить можно, и овощи, ну и так далее. А все эти, кто купить хочет, обманывают. Бесполезно тут шарить, только на неприятности нарвемся.