В круге последнем
Шрифт:
Что у него за душой?
«Архипелаг Гулаг» был выброшен на стол в качестве антисоветской «козырной карты» в самом конце 1973 года — года, которому наверняка суждено войти в историю как главной черте водораздела между периодом «холодной войны» и периодом разрядки международной напряженности. Противники разрядки не брезгуют никакими средствами, чтобы помешать этому велению времени и разума.
Советская и зарубежная пресса уже обратила внимание на те главы «Архипелага Гулаг», где Солженицын касается событий второй мировой войны. Его позиция и здесь вполне ясна. Это — запоздалая проповедь пораженчества, восхваление коллаборационизма
Помимо свободно просматриваемой стержневой темы «Архипелага Гулаг» — патологического антисоветизма, в этой книге с достаточной определенностью выражено отношение Солженицына ко всей антигитлеровской коалиции, которая ценой огромных жертв и титанических усилий обеспечила победу над фашизмом, спасла человечество от коричневой чумы. Отношение это — сугубо отрицательное, раздраженное, досадливое. Та же брань, с какой Солженицын обрушивается на руководителей Советского государства, звучит и по адресу президента Соединенных Штатов Франклина Д. Рузвельта и премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля. (Достается от него даже памятникам Черчиллю…).
Поневоле мирясь с тем, что развязанная фашистской Германией война против СССР не привела к столь желанному для него падению советского строя, Солженицын обращается к другой маниакальной идее, которая, как известно, с надеждой вынашивалась и в подземном бункере Гитлера: о возможности военного столкновения в Европе между войсками союзников. И тут Солженицын, задним числом, готов «усилить» одну из сторон батальонами Власова, казачьими полками Краснова, галицийскими эсэсовцами. Не упускает он, конечно, и возможности использования атомной бомбы… Какой стратег! Какой гуманист! Какой… опять-таки провокатор!
Известно, что история второй мировой войны решилась не «по Солженицыну». И здесь колоссальное значение имел тот политический и нравственный фактор, что союзные державы, несмотря на расхождения по ряду вопросов, остались в основном и главном верными тем обязательствам, которые от имени народов были скреплены подписями в Тегеране и Ялте. Фашистская Германия безоговорочно капитулировала. Милитаристская Япония безоговорочно капитулировала. Военные преступники понесли заслуженную кару. Не избежали позорной расплаты и предатели — Лаваль и Квислинг, Власов и Краснов.
Треть века минула с той поры. И те, кому выпала честь мужественно сражаться против фашизма, теперь рассказывают уже не только своим детям, но и внукам о звездных часах человечества — когда на Эльбе торжествовало солдатское братство, когда, вопреки всем козням и проискам, победил мир.
С каким же чувством должны читать сегодня ветераны той великой победы пачковитые страницы «Архипелага Гулаг», где Солженицын тщится переиначить историю по своему хотению?..
Разрядка международной напряженности — а мы являемся не только ее свидетелями, но и ее активными созидателями — тоже имеет не только политический, но и нравственный аспект. Известные международные договоры и соглашения так же, как и треть века назад, скреплены подписями ответственных государственных деятелей от имени народов. Неуклонное выполнение торжественно провозглашенных принципов — залог мира.
Мы знаем, однако, что существуют «бункеры», где противники разрядки вынашивают свои опасные планы. И в одном из этих «бункеров» орудует пером «литератор» Солженицын…
Что у него за душа?
Солженицыну не чуждо позерство.
Повесть «Один день Ивана Денисовича» была опубликована в Советском Союзе, как и некоторые другие произведения Солженицына. Неизвестно (в «Архипелаге Гулаг» об этом не говорится), какое из его произведений прочел бывший школьный товарищ (имя его тоже не названо), с которым они не виделись 22 года. И этот школьный товарищ написал Солженицыну письмо, изложив автору свои впечатления о прочитанном… Замечу, что подобная переписка читателей с писателями, даже не связанных личным знакомством, широко распространена в Советском Союзе и является традицией нашей литературной жизни, причем письма читателей бывают порой далеко не восторженными… Так вот, бывший школьный товарищ посмел отнестись критически к произведению Солженицына:
«Из твоих опубликованных сочинений следует, что ты оцениваешь жизнь односторонне… Объективно ты становишься знаменем фашиствующей реакции на Западе, например, в ФРГ и США… Ленин… да и старики Маркс и Энгельс осудили бы тебя самым суровым образом. Подумай об этом!»
Процитировав эти строки в своей книге «Архипелаг Гулаг», Солженицын тут же отвечает своему школьному товарищу и читателю буквально следующее: «Я и думаю, ах, жаль, что тебя тогда не посадили!..».
Такова «терпимость» Солженицына. Таков на самом деле Солженицын, рядящийся под мужичка-страстотерпца.
И об этом, на всякий случай, должен помнить всякий добросовестный читатель «Архипелага Гулаг», если он вдруг обнаружит, что его взгляды не совпадают со взглядами Александра Солженицына.
Не единожды солгавший: Открытое письмо в канадскую газету «Глоуб энд Мэйл»
В последнее время Ваша газета уделяет много места материалам об Александре Солженицыне.
Мне, советскому писателю, также хотелось бы высказать на страницах «Глоуб» свое мнение по поводу этой кампании.
В Канаде, как мне пришлось в этом убедиться, недостаточно хорошо знают русскую литературу, не говоря уже о советской. Вот почему меня удивил особый интерес, проявленный к сочинениям Солженицына, и в частности к его последней книге «Архипелаг Гулаг».
На Западе Солженицына называют гуманистом, поборником справедливости, человеком, якобы вытаскивающим на свет божий темные страницы нашей истории, нелегкой истории строительства Советского государства. Поэтому не лишне упомянуть, что нарушения законности и ленинских норм партийной жизни были вскрыты и искоренены прежде всего усилиями самой Коммунистической партии Советского Союза еще в 1956 году.
Никто и никогда в нашей стране не пытался оправдывать или преуменьшать трудности тех лет. Но страна и народ шли вперед, глядя в будущее.
Мне и ранее доводилось спорить о книгах Солженицына о людьми, мало осведомленными о нашей литературной жизни и знающими ее из публикаций, которые трудно назвать дружественными. Иногда на Западе Солженицына сравнивают с Львом Толстым! Я убедился, что это утверждение основано на собственной позе Солженицына. Становясь в позу великого, он унижает себя как художника, ибо нет ничего более смешного, нежели искусственная поза, которая на самом деле является не чем иным, как саморекламой, попыткой привлечь к себе внимание.