В круге света (сборник)

Дьяченко Александр

– Ты где пропадал?! Ужин давно остыл, а ты все не идешь и не идешь! Не знала, что и думать!

Стою как вкопанный и понять не могу: неужели я сплю?

Ущипнул себя, а жена не пропадает и даже улыбается мне.

– Ты как себя чувствуешь? – спрашиваю.

– Да вроде ничего, только голова немного побаливает…

Утром – снова в область, к владыке, а он меня уже ждет. Захожу – у него на рабочем столе лежит мой крест. Падаю на колени и ползу:

– Прости, владыко! Матушка моя воскресла и даже не помнит о том, что я ее убил!

Он берет со стола мой крест, подходит ко мне, а потом

размахнулся и ка-а-ак перетянет меня по спине цепью! Помолчал немного и спрашивает:

– Больно?

– Больно, – шепчу.

– Это хорошо. На всю жизнь запомни эту боль и еще запомни: никогда и ни при каких обстоятельствах не снимай с себя крест!

Потом улыбнулся:

– А теперь возвращайся домой, к матушке, и терпи. Всю жизнь ее терпи, это – твой второй крест».

Вот как жизнь порой поворачивается…

Года через два после нашего знакомства с отцом Геннадием мне сообщили о том, что он скончался. Мы собрались на отпевание в храме, который он сам и построил. Оказалось, что батюшка в последний год своей земной жизни узнал от врача, что тяжело болен и что ему необходима срочная операция, в противном случае он умрет.

– Операция? – спрашивает. – Какая еще операция?! Да для меня эта болезнь – награда! Господь меня пожалел и к Себе призывает. А ты хочешь, чтобы я и дальше страдал?

В последнее время он почти не выходил из храма и служил каждый день. Ездил на исповедь к отцу Иоанну Крестьянкину. Умер тихо и мирно, боли его не мучили. Утром совершил литургию и причастился. Пришел домой, почувствовал себя плохо, лег на кровать и уснул.

На поминках хлопотали сердобольные старушки. Кормили отцов деревенскими пирогами и жалели новопреставленного отца Геннадия:

– Отмучился, сердешный! Он хоть и не любил наш бабий род, но человек был добрый. Только мы никак понять не могли, отчего он нас так все чудно попрекал? Как выпьет за праздничным столом рюмочку, так и заводит: «Вы, – говорит, – потомки Евы-искусительницы и предательницы. Повадно вам Адама мучить, а то, что Адам страдает, вам, конечно же, все равно!» Махнет рукой: «Э-э-эх!» – и заплачет. Он хоть и с чудинкой был, и женщин у себя в доме на дух не терпел, но как узнает, что в какой-то семье кормилец помер, так придет и денег принесет, да и потом не забывает, особенно если в семье малые дети. Очень уж он детей любил, а своих у него не было…

Сегодня все сделалось чрезвычайно легко и просто: захотели – сошлись, не понравилось – разбежались. Может, и остаются священнические семьи последними островками верности в напоминание миру о том, что любовь и преданность – это не выдумка, и если люди одумаются и снова захотят любить, то им будет у кого поучиться…

Преодоление

Проверки на дорогах

Незадолго

до Нового года моему хорошему товарищу пришла печальная весть. В одном из маленьких городков соседней области был убит его друг. Как узнал, так сразу же и помчался туда. Оказалось, ничего личного. Большой, сильный человек лет пятидесяти, возвращаясь поздно вечером домой, увидел, как четверо молодых парней пытались насиловать девчонку. Он был воин, настоящий воин, прошедший многие горячие точки.

Заступился не задумываясь, с ходу бросился в бой. Отбил девушку, но кто-то изловчился и ударил его ножом в спину. Удар оказался смертельным. Девушка решила, что теперь убьют и ее, но не стали. Сказали:

– Живи пока. Хватит и одного за ночь, – и ушли.

Когда мой товарищ вернулся, я, как мог, попытался выразить ему свое соболезнование, но он ответил:

– Ты меня не утешай. Такая смерть для моего друга – это награда. О лучшей кончине для него трудно было бы и мечтать. Я его хорошо знал, мы вместе воевали. На его руках много крови, может и не всегда оправданной. После войны он жил не очень хорошо. Сам понимаешь, какое было время. Долго мне пришлось убеждать его креститься, и он, слава Богу, не так давно принял крещение. Господь забрал его самой славной для воина смертью: на поле боя, защищая слабого. Прекрасная христианская кончина.

Слушал я моего товарища и вспоминал случай, который произошел со мной.

Тогда шла война в Афгане. В действующей армии, в связи с потерями, потребовалось произвести срочные замены. Кадровых офицеров из частей перебросили туда, а на их места призвали сроком на два года запасников. Незадолго до того я вернулся из армии и оказался среди этих «счастливчиков». Таким образом, мне пришлось отдать свой долг Родине дважды.

Но поскольку воинская часть, в которой я служил, находилась не очень далеко от моего дома, то все для нас сложилось благополучно. На выходные дни я часто приезжал домой. Моей дочурке было немногим больше года, жена не работала, а денежное содержание офицеров было тогда хорошее.

Домой мне приходилось ездить электричками. Иногда в военной форме, иногда в гражданке. Однажды, это было осенью, я возвращался в часть. Приехал на станцию минут за тридцать до прихода электропоезда. Смеркалось, было прохладно. Большинство пассажиров сидело в помещении вокзала. Кто-то дремал, кто тихо разговаривал. Было много мужчин и молодых людей.

Вдруг, совершенно внезапно, дверь вокзала резко распахнулась и к нам забежала молоденькая девушка. Она прижалась спиной к стене возле кассы и, протянув к нам руки, закричала:

– Помогите, они хотят нас убить!

Тут же за ней вбегают как минимум четверо молодых людей и с криками: «Не уйдешь! Конец тебе!» – зажимают эту девчушку в угол и начинают душить. Потом еще один парень буквально за шиворот заволакивает в зал ожидания еще одну такую же, и та орет душераздирающим голосом: «Помогите!» Представьте себе эту картину.

Тогда еще обычно на вокзале дежурил милиционер, но в тот день его, как нарочно, не оказалось. Народ сидел и, застыв, смотрел на весь этот ужас.