В лабиринтах памяти. Часть 2
Шрифт:
— И это ты называешь наказанием? — едва смогла выговорить девушка, с трудом приподнимая веки.
— Но ведь ты и не сделала пока ничего плохого, птичка, — улыбнулся вампир, не сводя с нее почерневших от страсти глаз, — в следующий раз…
— А я тоже наказывала тебя? — неожиданно перебила его Ева, и ее щечки вспыхнули от смущения, — также как ты…меня?
Элайджа с трудом перевел дыхание, пытаясь справиться с воспоминаниями, возникшими после откровенного вопроса любимой. Маленькая птичка, не отрывающая от его лица мутных от только что испытанного оргазма глаз, не смотря на то, что потеряла
Озадаченная его долгим молчанием Ева решила действовать. Тонкие пальцы коснулись мужской груди, слегка царапая ее длинными ноготками, прошлись по крепкому торсу и замерли у дорожки темных волос в паху, не решаясь прикоснуться к восставшей плоти.
— Покажи мне, как тебе нравиться, — нарушил тишину ее неуверенный голос, и Элайджа, взглянул в бездонные глаза, видя в них такое же желание, что испытывал сам.
— Вчера ты вполне справлялась и без моей помощи, птичка, — ласково проговорил он, не отводы взора от вспыхнувших от смущения нежных щечек.
— Мне бы хотелось, чтобы тебе было хорошо, — едва слышно выдохнула Ева, — как мне…
— Того, что ты сейчас лежишь со мной рядом обнаженная, и я знаю, что ты совсем мокрая, более чем достаточно.
— Разве тебе не хочется… большего? — прикусила нижнюю губу девушка, слегка щурясь.
— Только если и ты этого хочешь, — отозвался Элайджа.
— А разве это не очевидно? — ответила ему Ева, и Майклсон почувствовал, как от ее слов ее обдало жаром, — тебе предстоит многому меня научить… Во второй раз.
— Не думал, что в том, что ты потеряла память, есть и плюсы, — с улыбкой проговорил вампир, притягивая девушку к себе, — чему бы ты хотела научиться, моя маленькая распутница?
— Доставлять тебе удовольствие, — шепотом откликнулась Ева, отчаянно краснея.
— Для этого тебе достаточно просто быть рядом, — хрипло произнес Элайджа, — и позволить мне любить тебя.
С этими словами вампир подался вперед, накрывая страстным поцелуем припухшие губки, и девушка пылко отозвалась на его ласку, так что их языки сплелись в танце страсти, пока мужские ладони скользили по нежному телу любимой, не упуская ни одного изгиба.
— Ты готова к продолжению, Ева? — на миг оторвался от ее губ Элайджа, тяжело дыша.
Девушка кивнула, не сводя с любимого горящих от желания глаз.
— Как бы ты хотела?
— Так, как тебе нравится.
— Тогда, мы сделаем это так, как нравится нам обоим, — и Майклсон поднялся на колени, переворачивая Еву на живот, — обопрись на локотки, птичка.
Ева послушно изогнула спинку, становясь на колени, и ее попка приподнялась вверх, открывая для Элайджи прекрасный вид на девичьи прелести. Вампир придвинулся ближе, обхватывая ладонями округлые ягодицы, и Ева выгнулась сильнее, когда он провел головкой напряженного члена по истекающей любовными соками промежности.
— Я люблю тебя, птичка, — глухо выдохнул Элайджа, и одним толчком наполнил любимую собой, входя до самого основания.
Девушка
Ева откинулась на подушки, все еще не в силах перевести дыхание после накрывшего ее оргазма, и вампир лег с ней рядом, притягивая к груди дрожащее тело. Несколько минут они оба молчали, и прежде чем Элайджа собрался с силами, чтобы в очередной раз признать своей маленькой птичке в любви, они оба услышали громкий голос Кола Майклсона, исходящий ехидством.
— А я говорил тебе, ведьмочка, что твоя помощь им вовсе не понадобиться.
========== Часть 9 ==========
В последующие дни шутки о воссоединении Евы с женихом со стороны Кола, к которому не преминул присоединиться и Себастьян, привели к тому, что нежные девичьи щечки, казалось, навечно обрели алый цвет, а Элайджа едва не подрался с собственным братом, когда он в очередной раз подначивал его любимую.
Только вмешательство Давины положило конец бесконечным насмешкам, и Ева смогла вздохнуть спокойно, растворяясь в счастье, которое неожиданно накрыло ее после того, как она осознала свои чувства к Элайдже.
Это было очень странно, и в то же время абсолютно правильно, — быть с ним. Ева совершенно не знала своего жениха, но при этом в ее сердце, не зависимо от разума, воскресли былые чувства, и девушка очень скоро призналась, пока правда лишь самой себе — она любила Элайджу Майклсона.
Их ребенок, купающийся в силе отца, которая наполняла Еву после каждого акта любви, которых к их общему удовольствию было теперь более чем достаточно, больше не тревожил ее и девушке в первый раз, со дня потери памяти, почувствовала, что наслаждается каждым прожитым днем.
Элайджа окружил ее заботой, исполняя любое, даже самое глупое желание, и время по большей части они проводили вдвоем, что позволяло Еве все больше узнавать о своем женихе, убеждаясь в своих чувствах. Эйфория их взаимной любви охватила ее, и только все больше мрачнеющее лицо Давины, которая приходила к ним все чаще, наблюдая за царящей между парой идиллией, нарушала ее покой. Но ведьма ничего не говорила, снабжая ее зельями, пока однажды Элайджа и Кол не отправились в Новый Орлеан, за ингредиентами для сложного обряда, и они с Давиной не остались одни.
Они сидели на маленькой кухне, допивая утренний кофе, когда ведьма задала Еве вполне безобидный вопрос:
— Ты ничего не вспомнила?
Девушка только покачала головой, сосредотачивая на Давине внимательный взгляд. В голосе ведьмы, хотя она и приложила все усилия к тому, чтобы это скрыть сквозило напряжение.
— Ничего, — нерешительно отозвалась Ева, сводя брови, — а почему ты спрашиваешь? Что-то не так?
— Я не знаю, — ни сразу ответила Давина, заставляя сидящую напротив нее Еву широко распахнуть глаза, — это может быть только мое подозрение…