В лабиринтах памяти

Leras

— Если вы закончили, голубки, — скалится Клаус, глядя на брата, не сводщего нежного взгляда с жены, — может, займемся насущными проблемами? Например, поможем Элайдже убить Финна?

— С превеликим удовольствием, — зловеще улыбнулся Кол, и они втроем шагнули в темноту узкого прохода.

— Ну, так что, будешь пить? Или сначала посмотришь, как я позабавлюсь с этой маленькой сучкой? Уверен, она очень хороша. Я видел, как ты трахал ее.

Элайджа не сводит глаз с дрожащей Евы, глаза которой словно бездонные колодцы на бледном

лице. Но даже сейчас она так красива, что у вампира захватывает дыхание. Желание убить брата с каждым сказанным им словом становиться все сильнее, но оно растворяется в одной единственной потребности, которую Элайджа не может игнорировать.

Он должен спасти ее. И если ради этого нужно стать человеком, что ж, так тому и быть. Вампир не разбирает слов, что Финн шепчет на ухо Еве, которая старается отодвинуться от его брата как можно дальше, избегая назойливых прикосновений. Она смотрит лишь на него, и в черных глазах он видит страх и мольбу не делать того, чего так хочет Финн. А еще любовь. Его маленькая птичка смотрит на него с такой любовью, что принять решение становится до одури просто.

— Дай его мне, — говорит Элайджа, видя, как глаза брата вспыхивают уже не сдерживаемым безумием, — я выпью.

Ева отчаянно трясет головой, не сводя с вампира горящего взгляда, а Финн бросает ему пыльный пузырек, который вампир без усилий ловит.

Несколько секунд он смотрит на него, будто раздумывая, но Элайджа уже принял решение, и потому, он сворачивает крышку и подносит бутылочку с лекарством ко рту.

«За тебя, моя птичка» — думает он, чувствуя, как обжигающая жидкость касается плотно сжатых губ, он успевает сделать лишь полглотка, когда чувствует позади себя холодный поток воздуха, предшествующий чьему-то стремительному движению. Элайджа знает, кто это. И его тонкие губы растягивает незаметная Финну улыбка.

А дальше происходит сразу несколько вещей.

Все вокруг накрывает темнота, и поток магии сбивает его с ног, заставляя осесть на пол. Проходит секунда прежде чем грот озаряет вспышка света. Элайджа поднимает глаза, и видит, как Давина, пухлые губы которой неразборчиво шепчут заклинание, медленно движется к центру комнаты, где Финн застывший в немом ужасе не может пошевелить и пальцем, не сводя взгляда с похожей на спустившееся с небес божество ведьмы.

Вампир слышит позади себя голос Кола, которого распирает от гордости от того, как сильная его ведьма, но Элайджу интересует совсем другое. Он делает осторожный шаг, и переступает через порог.

Вампир не знает, подействовало ли лекарство, или магия Давины разрушила заклятие, и ему на это абсолютно плевать. Он смотрит лишь на Еву, которая лежит на холодном полу с закрытыми глазами. Мгновенно Элайджа оказывается рядом с ней, и сильные пальцы касаются тонкой шеи.

Ее пульс очень слаб, но все же он есть. И мужчину накрывает такое облегчение, что он, кажется, он забывает как дышать. Он подхватывает на руки хрупкое

тело и вихрем бросается к выходу. В этот момент Элайджа понимает, что привычно движется на вампирской скорости.

Краем глаза он замечает, как Клаус и Кол, проходят в тесную комнату, окружая Давину, у ног которой корчится Финн. На секунду он замирает, глядя на то, как на лицах братьев начинают змеиться темные вены, но затем продолжает свой путь, пока не оказывается на свежем воздухе.

В Маноске уже поздний вечер, и прохладный ветер, касается спутанных волос Евы, развивая их в разные стороны.

— Птичка, — глухо шепчет Элайджа, касаясь кончиками пальцев бледного лица, — моя маленькая птичка… Теперь все будет хорошо.

Он идет к машине, садится на заднее сидение, так и не выпуская любимую из рук, лишь теснее прижимая к себе хрупкое тело. Вампир устраивает девушку на своих коленях, и не сводит тяжелого взгляда с прекрасного лица, пока не замечает, как начинают дрожать длинные ресницы, и Ева очень медленно открывает свои бездонные глаза.

— Элайджа, — первое слово, которое она произносит хриплых после долгого молчания голосом, и вампир не в силах сдержать себя, склоняется к ее лицу, накрывая нетерпеливым поцелуем припухшие губки.

Ева замирает в его объятьях, но через мгновение ее тонкие руки обвивают мужскую шею, и она с не меньшей страстью отвечает на поцелуй любимого. Проходит немало времени, прежде, чем они отстраняется друг от друга, силясь перевести дыхание.

— Ты выпил? — только и может выговорить Ева, касаясь ладонью щеки вампира.

— Совсем чуть-чуть, — с заминкой отвечает Элайджа.

— Ты теперь человек? — сводит брови девушка.

— Не знаю, птичка, — щурит глаза Майклсон, — я совсем этого не чувствую. По крайней мере, пока.

— Тогда как ты смог забрать меня? — прикусывает губу Ева, — и где…что с …ним?

Элайджа сводит брови и отвечает совсем не сразу.

— Жена моего брата сняла заклятье, — наконец срывается с его уст хриплый голос, — она очень сильная ведьма. А Финн… Он с Клаусом и Колом. И я сомневаюсь, по правде сказать, что он все еще жив.

— Здесь твоя семья? — расширяет глаза девушка, усаживаясь удобнее на мужских коленях.

— Да, птичка, — кивает Элайджа, — без них я бы не смог вернуть тебя. Ты сможешь простить меня, Ева? Тебе столько пришлось пережить из-за меня…

— Причем здесь ты? — дует губки девушка, — вот, только не смей, считать себя виноватым в произошедшем!

— Это мое прошлое, маленькая птичка, — хрипло отозвался вампир, — оно не оставит нас.

— Это твоя жизнь! — свела брови Ева, — ее часть. Как и я. Или…нет?

— Ты — ее лучшая часть, любовь моя, — улыбнулся Элайджа, — как ты себя чувствуешь? Отвезти тебя домой?

Девушка только кивнула, не сводя с любимого нежного взгляда. Плавным движением она потянулась к вампиру, касаясь пухлыми губками мужских губ.