В лабиринтах смертельного риска
Шрифт:
За соседним столиком сидели двое мужчин: один — старик, с окладистой седой бородой, высоким открытым лбом и глубокими проницательными глазами; другой — благообразный мужчина средних лет, одетый в яркий шерстяной свитер. Они оживленно беседовали на чистейшем русском языке. До меня то и дело долетали реплики и обрывки отдельных фраз. Я изредка посматривал в их сторону и старался прислушаться к их разговору.
— Кто эти люди? Вы их знаете? — кивнул я в сторону соседнего столика.
— Одного я знаю, того,
— А второй?
— Того не знаю. И первый раз вижу.
— Они говорят по-русски. Как бы мне с ними познакомиться?
— А вы тоже говорите по-русски? — удивилась Беата.
— Да. Когда я был еще совсем маленьким, мой отец возил меня в Москву. Он ездил туда по своим служебным делам. И прожил в Москве три года. С тех пор я изучал русский язык.
Мы пили вино и вели непринужденный разговор. Беата мне нравилась. Она была умна, симпатична, хорошо воспитана, любознательна и непосредственна в общении.
— А вы не хотели бы изучить русский язык?
— Я знаю три языка: итальянский, французский и немецкий. Куда же больше! Если я начну изучать четвертый, то в моей бедной голове все перепутается. — Она весело засмеялась.
Джаз играл веселую мелодию, Беата загадочно улыбалась, а я пил сухое «Мартини».
— Что-то вы посматриваете в нашу сторону, молодой человек, — вдруг обратился ко мне бородатый старик. — Не знаете ли вы случайно русский язык? Если знаете, милости просим к нашему шалашу, будем рады.
— Идите, идите, поговорите с ними по-русски… Он вас как будто приглашает, — сказала Беата.
К Беате подсела ее подруга, и они стали довольно громко щебетать по-итальянски, энергично жестикулируя. Я встал и подошел к соседнему столику.
— Прошу, прошу, молодой человек, присаживайтесь! — любезно произнес бородач. — Вы — француз?
— Нет, я немец.
— О, это совсем хорошо! Я смогу узнать у вас последние новости, а то немецкие газеты что-то умалчивают.
— А что вас интересует?
— Прежде всего меня интересуют те легендарные победы, которые одерживают доблестные немецкие войска на Восточном фронте. Их, по-моему, становится все меньше и меньше. А вы не такого же мнения?
— Сейчас немецкие войска концентрируют значительные силы в Прибалтике. И собираются зажать русских в танковые клещи.
— А где вы так выучили русский язык? — улыбнулся старец.
— Учил, вот и выучил.
— Смею заметить, что вы в этой области весьма преуспели. Всех разговаривающих по-русски здесь в Женеве я знаю наперечет и могу сосчитать по пальцам, а вот
— Да, я первый день в Женеве.
— Берлинец? — спросил второй собеседник.
— Да.
— Что-то Берлин редко стал заказывать мне манекены, поиздержался, что ли?
— Обеднел, бедняжка, — усмехнулся старик. — Или все деньги запрятал в швейцарские банки.
— Возможно, — сказал я. — Все возможно.
— А ну-ка, Петр Степанович, — обратился Сосновский к старику, — докажите мне еще раз вашу проницательность.
— Ради Бога!
— Скажите, о чем думает сейчас вон тот господин. — Сосновский указал на один из столиков, стоящих в стороне.
— Это какой господин: с лысиной или с усами?
— С лысиной, с лысиной.
— Сейчас скажу… На мой взгляд, у него недостаточно денег, чтобы оплатить счет, и он займет их у соседа.
— Сейчас увидим, — заметил Сосновский.
Действительно, господин с лысиной, сидевший невдалеке, сделал весьма кислую физиономию, покрутил в руке счет, попросил деньги у соседа по столу, рассчитался с официантом и, тяжело дыша, встал из-за стола.
— Как в воду смотрели! — рассмеялся Сосновский. — Куда там Шерлок Холмс! Он по сравнению с вами просто ребенок! Как вы могли догадаться?
— Дедукция, братец ты мой! Вот поживешь с мое, еще лучше будешь угадывать. Да, стар стал, стар. Надо идти отдыхать, лечить свой радикулит, проглажу-ка сегодня поясницу утюжком.
— Помогает? — спросил Сосновский.
— А как же! Еще как помогает.
— А сколько же вам лет, если не секрет? — спросил я.
— Девяносто девять, голубчик мой. Одного месяца не хватает, чтобы дотянуть до сотни! Вот так.
В отеле «Россия»
Этой ночью, лежа на кровати в богато меблированной комнате, я рассматривал визитные карточки, полученные мной в ресторане. Сосновский приглашал навестить его на следующий день часам к 12-ти, а Петр Степанович Белобородов, мой новый знакомый долгожитель, в этот же день ждал меня в своем номере в отеле «Де Рюсси» (Россия) часам к 5-ти пополудни.
Утром, позавтракав и поболтав с Беатой, примерив модный белый костюм, подаренный ее отцом, вынув деньги из очередного конверта, перечитав два иллюстрированных журнала: «Flugel» и «Die Wehrmacht» [28] , свежие немецкие газеты, я извинился перед Беатой, сказав, что несколько задержусь, приду только к вечеру, и отправился в гости.
28
«Крылья» и «Армия» (нем.).