В лесах (Книга 2, часть 4)
Шрифт:
Не укрылись от взоров Фленушки страстные взгляды Василья Борисыча. Только что отпели утреню, подскочила к нему н шепнула:
– Кот и видит молоко, да у кота рыло коротко... Встрепенулся Василий Борисыч вспыхнул. Меж тем Аркадия с Никанорой, сняв соборные мантии, вступим в беседу с отцом белокурой красавицы; а она с Парашей и Фленушкой стала разговаривать.
– Матушка Манефа как в своем здоровье?
– спрашивал купец Аркадию.Слышали, что оченно хворала.
– Совсем было побывшилась, Марко Данилыч, с часу на час
– Теперь-то как она?.. Вполне ли здравствует?
– спросил Марко Данилыч.
– Како уж вполне,- молвила Аркадия.- И годы-то уж не молодые, и болезни, печали да огорчения.- Вот племяненку схоронила, Патап Максимыча дочку.
– Слышали, матушка, слышали и немало потужили,- сказал Марко Данилыч.Дунюшка у меня долгое время глаз осушить не могла. Подруги ведь, вместе в вашей обители росли, вместе обучались.
– Здравствуй, Дунюшка, здравствуй, моя красавица,- молвила Аркадия, обращаясь к дочери Марка Данилыча - И трижды поликовалась с ней.
– Выросла-то как, пригожая какая из себя стала.- любовалась на Авдотью Марковну мать Аркадия.- Господь судьбы не посылает ли?
– примолвила она, обращаясь к отцу.
Зарделось белоснежное личико Авдотьи Марковны, потупила она умом и кротостью сиявшие очи.
– Раненько бы еще, матушка, помышлять о том,- сухо отозвался Марко Данилыч.- Не перестарок, погодит...
Я ж человек одинокий... Конечно, Дарья Сергеевна за всеми порядками по дому смотрит, однако же Дуня у меня настоящая хозяйка... В люди, на сторону, ни за что ее не отдам, да и сама не захочет покинуть меня, старого... Так ли, Дунюшка?
Пуще прежнего закраснелась белокурая красавица, опустила глазки, и на ресницах ее сверкнули слезинки.
Глаз не может отвести от ее красоты Василий Борисыч, а Фленушка, нахмурив брови, так и впилась в него глазами.
Обратилась к нему Аркадия, попрекнула:
– А вы, Василий Борисыч, и помолиться-то с нами не пожелали... Оленевских, должно быть, нашли.
– Нет, матушка,- отвечал Василий Борисыч,- по роще побродил маленько, желательно было на здешнее богомолье посмотреть.
– И на бережку были?
– спросила Аркадия.
– Был и на берегу, матушка, летописцев здешних послушал... Искушение!..- с усмешкой махнув рукою, промолвил Василий Борисыч.
– Вместе никак летописца-то слушали,- сказал Марко Данилыч.- Только господину не очень что-то понравилось здешнее чтение,- вполголоса прибавил он, обращаясь к Аркадии.
Заметив, что отец заговорил с Васильем Борисычем, белокурая красавица спокойным, ясным взором осияла его... И ровно в чем провинился перед нею Василии Борисыч. Смешался и очи потупил.
– Что ж это так, Василий Борисыч? Чем же вам здешние летописцы так не понравились?- спросила мать Аркадия.
– Много несправедливого,
– Потихоньку, потихоньку, Василий Борисыч!..- тревожно заговорила она вполголоса.
– Вот теперь сами изволите слышать, матушка,- полушепотом молвил Марко Данилыч.- Можно разве здесь в эту ночь такие слова говорить?.. Да еще при всем народе, как давеча?.. Вам бы, матушка, поначалить ихнюю милость, а то сами изволите знать, что здесь недолго до беды...- прибавил он.
– Нет уж, Марко Данилыч, Василья Борисыча не мне стать началить,- повысив несколько голос, ответила уставщица.- Другого такого начетчика по всему христианству нет...
Удивился Марко Данилыч, слушая такие речи Аркадии.
– А из каких местов будете?- спросил он Василья Борисыча.
– Московский,- отвечал тот.
– При каких делах находитесь?
– На Рогожском в уставщиках,- скромно ответил Василий Борисыч.
– Постойте!.. Да не сродни ли вы будете Мартынову Петру Спиридонычу? спросил Марко Данилыч.
– Так точно, в родстве состоим,-- молвил Василий Борисыч.
– Так уж не вы ли с Жигаревым за границу ездили? В Белу Криницу?
– спросил Марко Данилыч.
– Он самый, он самый и есть,- подхватила мать Аркадия.
– Наше вам наиглубочайшее...- молвил Марко Данилыч, снимая картуз и низко кланяясь Василию Борисычу.- Хоша лично ознакомиться до сей поры не доводилось, однако ж много про вас наслышан... Просим покорно знакомым быть: первой гильдии купец Марко Данилов Смолокуров.
– Очень рад вашему знакомству,- сказал Василий Борисыч, подавая руку Смолокурову.- Сами-то вы из здешних местов будете?.. С Ветлуги?
– На Горах проживаем, Василий Борисыч, на Горах,- сказал Марко Данилыч.Здесь, на Ветлуге, в гостях с дочкой были, да вот и на Китеже вздумалось по молиться...
– У Воскресенья, что ли, гостили, Марко Данилыч?
– спросила Аркадия.
– Так точно, матушка,- ответил Смолокуров.- У Лещова у Нефеда Тихоныча третьего дня именинник он был. Мы у него каждый год почти на именинах гостим. Сродник тоже приходится.
– Знаю, что в сродстве,- молвила Аркадия.- А отсюда куда свой путь располагаете?
– В Лысково, матушка, в Лысково, да и ко дворам,- сказал Марко Данилыч,- И то загостились, а ярманка на дворе... Дела!..
– Вам бы к Петрову-то дню нашу обитель посетить, Марко Данилыч,- с низкими поклонами стала звать его мать Аркадия.- Праздник ведь у нас, храм... Опять же и собрание будет... И Дунюшка бы повидалась с подругами... Приезжайте-ка, право, Марко Данилыч... Что вам стоит? До ярманки еще без малого месяц управитесь... Давно же и не гостили у нас... А уж как бы матушку-то обрадовали... Очень бы утешили ее.