В лесах ночи
Шрифт:
Я не Рэйчел, и я никогда не смогу стать Рэйчел снова, я думаю. Рэйчел мертва.
Я оставляю Амброзию без единого слова, моя голова кружится от гнева. Я видела Обри только дважды, начиная с момента моей смерти, и оба раза были давно. До недавнего времени я избегала его как врага.
Когда я возвратилась в свой дом на рассвете, я нашла одного из слуг Обри в моем дворе. Это - мой город, и я не потерплю других вампиров или их слуг, на моей территории. Это относится к Обри прежде всего, потому что он взял бы то, что является моим, если бы я позволила это.
Я обратилась в человека
– Что ты хочешь? – требую я.
– Обри послал.
У меня закончилось терпение и, пробравшись в его голову, нахожу информацию, которую я хочу. Обри послал его, чтобы предупредить меня снова. Если Обри пришел сам, мы бы боролись, и, хотя я знаю, что он не боится меня, я не могу видеть нас дерущихся снова, потому что не один из нас не умрет.
– Скажи ему, что я охочусь, где я желаю, - говорю я человеку.
– И я убью любых других его слуг, которые приблизятся ко мне.
– Опасно посылать такие сообщения другому вампиру. То, что я сказала, очень близко к одной проблеме, я надеялась этого избежать – но пусть будет так. Если я должна, я буду играть на тонком льду с Обри сегодня вечером. Мне все равно, что если лед расколется, я буду той, кто провалится.
Я оставляю человека на пороге и возвращаюсь к себе в комнату.
Глава 8
1701 год
Я чувствовала себя мертвой. Я помню, как надеялась, что снова проснусь, что каким-то образом я буду жить, но потом поняла, что это означает.
Я была мертва.
Я находилась в тени смерти и стала потерянной.
Чувства и воспоминания медленно прибывали, когда я впервые проснулась.
Я помнила смерть, и помнила, что это была я, той кто умерла, но не помнила, кем была эта "я".
Пытаясь открыть глаза, я увидела только черноту. Я думала, что ослепла, и это испугало меня. Это и была смерть? Вечно находиться в темноте, даже не помнить, кем ты была?
Поскольку та мысль прочистила мое сознание, я поняла, что не нахожусь в вечной темноте. Нет – я могла чувствовать деревянный пол подо мной, и я прислонилась к стене, которая была холодной и гладкой как стекло. Я вслепую нащупала пространство около себя, но не почувствовала ничего. Позади меня была стеклянная стена, а передо мной была только тьма.
Я с трудом начала подниматься. Хотя все мои мышцы болели, через секунду я уже стояла на ногах.
Я пыталась нащупать пульс и не смогла сделать это. Я попыталась кричать и поняла, что у меня не было воздуха в легких, чтобы сделать это. Никакого сердцебиения. Никакого дыхания. Я испугалась. Я был мертва, не так ли? В противном случае, кем я была?
Люди дышат, когда живут, даже когда они спят, они не сознают своего дыхания. Начиная с пробуждения, я не вздохнула ни разу, и не сделала этого до сих пор.
Я, наконец, попыталась вздохнуть, но резкая боль пронзила мои легкие. Она заставила меня упасть на колени, затем медленно начала исчезать. Наконец она утихла, и я попыталась заговорить, интересно, была ли я в состоянии услышать себя. Действительно ли мертвые не глухие и не немые?
Я вздохнула еще раз, и боль
– Кто-либо может услышать меня?
– Не получив ответа, я не хотела спрашивать снова.
Попыталась проигнорировать свой страх, я вынудила себя вдохнуть еще раз. Боль почти прошла, но мои ребра все еще чувствовали себя воспаленными, как будто мышцы вокруг них не использовались в течение долгого времени. Я не чувствовала потребности выдохнуть, и у меня не закружилась голова, когда я не сделала этого. Освобождая ненужное дыхание, я восхитилась, когда мое тело не заставило меня сделать другой вдох.
У меня были свои осязание и слух. Я могла говорить. Я могла чувствовать вкус, и вкус во рту был сладким и смутно знакомым. Я облизала губы и обнаружила, что они были такие же. Воспоминания всплывали в моем сознании, состоящие из одной боли и страха. Не захотев чувствовать это, таким образом, я вытеснила их.
Я попыталась определить, могла ли я почувствовать запах чего-нибудь в темноте. Подобный меду аромат донесся в неподвижном, прохладном воздухе. Воск? Свеча, возможно? Я могла также чувствовать запах света, сухого аромата древесины и еще более слабый аромата мороза, как и стекло. Мне не приходило в голову, что я не должна была чувствовать запах стекла. Никакой человек не мог.
За этим ароматом было что-то, чего я не признавала – мне не очень нравился запах, какой-то между вкусом и ароматом, который вы ловите на мгновение на ветру. Или, возможно, это был сам ветер, нежные движения в воздухе. Я сосредоточилась на этом ощущении, и хотя оно не стало более ясным, его присутствие было сильным.
Позже я узнала, что это чувство было аурой. Аурой смерти – моей смерти – и вампира: Атэр, моя темная, бессмертная мать, которая дала мне эту жизнь против моей воли, и кто убил моё смертное «я».
Я попыталась идти, ища выход из черной комнаты, в которой я была и нашла его удивительно легко. Жесткость исчезла из моего тела, и я двинулась плавно, как будто я плыла, а не шла. Пол под моими босыми ногами был гладким и прохладным.
Я следовала вдоль стены, пока не достигла места, которое не было стеклянным - a было деревянной дверью. Я медленно открыла ее и закрыла глаза на свет, который вливался в нее. Отворачиваясь, я заметила комнату, которую только что покинула. Все четыре стены были зеркальными, и мое отражение было видно во всех зеркалах. Изумление наполнило меня. Кто бы ни владел этим домом, он вероятно был богатым, чтобы иметь так много зеркал в одной комнате. И все же не было никаких окон вообще: ничего, чтобы впустить свет и воздух.
Я вернулась назад в комнату, очарованная своим собственным отражением, едва признавая себя. Я приблизилась к зеркальной поверхности и протянула руку к незнакомке отраженной там. У нее волосы были как и мои золотистого цвета, и тело у нее было по форме почти как мое, но у нее оно было более изящным, и когда она шла, она, казалось, скользила плавно. Ее глаза были черными как полночь, ее кожа была смертельно бледной.
– Приглядываешься, Ризика, - произнес голос позади меня. – Запомни это хорошо, потому что оно скоро исчезнет.