В лесу
Шрифт:
– И это плохо? – спросил я.
Он уставился на меня:
– Мы чего, похожи на дебильную “Команду времени”? [10]
Какой ответ ему дать, я не знал, особенно учитывая, что мне и он сам, и его напарники и впрямь напоминали дебильную “Команду времени”. Кэсси включила радио. Марк закурил и с отвращением шумно выпустил в окно струю дыма. День обещал быть долгим.
Остаток пути я почти ничего не говорил. Я понимал, что, возможно, на заднем сиденье у нас сейчас сидит, едва не лопаясь от злости, убийца Кэти Девлин, но какие
10
Британский документальный телесериал о работе археологов.
Вот только такой поворот событий почему-то казался мне неправильным. Отчасти он полностью, под корень уничтожил бы все мои ожидания, последние двадцать четыре часа почти полностью ушли у меня на то, чтобы прикинуть, чего же мне ждать от этого дела, и теперь я ожидал чего-то более масштабного, чем один-единственный допрос и арест. И еще кое-что. Я не суеверен, однако поступи этот звонок на пару минут раньше или позже, или не засядь мы с Кэсси играть в “Червяков”, или выйди мы покурить – и тогда это дело всучили бы Костелло или еще кому-нибудь, но не нам. Чтобы такое серьезное и важное событие оказалось совпадением – нет, вряд ли. Мне чудилось, будто явления сдвигаются и перетасовываются, незаметно, но с далеко идущими последствиями приходят в движение крохотные, невидимые шестеренки. Полагаю, какая-то частица меня, где-то глубоко внутри, с нетерпением ожидала того, что случится дальше.
6
К тому моменту, когда мы доехали, Кэсси успела вытянуть из Марка, что к бульдозерам прибегают только в крайних случаях, потому что те уничтожают ценнейшие археологические свидетельства, что “Команда времени” – просто кучка дилетантов, а кроме того, Кэсси сохранила самокрутку, которую Марк ей наслюнявил, так что теперь мы сравним ДНК с самокрутки с ДНК на окурках из леса, причем обойдемся без ордера. Вопрос, кто сегодня будет добрым полицейским, уже не возникал. Я обыскал Марка (зубы стиснуты, возмущенно качает головой) и отвел его в кабинет для допросов, а Кэсси сбегала положить на стол О’Келли список доводов, доказывающих, что в Нокнари сатанистов нет.
Мы несколько минут помариновали Марка – ссутулившись, он сидел на стуле, громко и раздраженно барабаня указательными пальцами по столешнице. Наконец мы вошли в кабинет.
– И снова здравствуйте! – радостно поприветствовала его Кэсси. – Хотите чая или кофе?
– Нет. Я хочу быстрее обратно на работу.
– Детективы Мэддокс и Райан, допрос Марка Конора Хэнли, – проговорила Кэсси в висящую в углу под потолком камеру.
Марк изумленно обернулся, скорчил камере рожу и снова ссутулился. Я выдвинул стул и, не глядя, бросил на стол стопку снимков с места преступления.
– Вы не обязаны ничего говорить, если сами этого не хотите, однако все сказанное вами может быть использовано
– Что за херня? Меня что, арестовали?
– Нет. Вы пьете красное вино?
Он ехидно взглянул на меня:
– А вы что, угощаете?
– Вы отказываетесь отвечать на вопрос?
– Я уже ответил. Я пью что предложат. А что?
Я задумчиво кивнул и сделал отметку в блокноте.
– А зачем у вас руки обмотаны? – Кэсси подалась вперед и показала на малярную ленту.
– От мозолей. Когда мотыгой работаешь под дождем, пластырь отваливается.
– А почему в перчатках не работаете?
– Некоторые работают. – Судя по тону, Марк явно считал таких слабаками.
– Вы не будете возражать, если мы попросим вас показать, что под лентой? – спросил я.
Он подозрительно взглянул на меня, но неторопливо размотал ленту и бросил ее на стол. С язвительной улыбкой он продемонстрировал нам руки:
– Ну как, нравится?
Упершись локтями в столешницу, Кэсси наклонилась ближе и жестом велела ему перевернуть руки ладонями вверх. Ни ссадин, ни отметин от ногтей я не увидел, лишь остатки лопнувших пузырей мозолей, почти залеченных, у основания каждого пальца.
– Ой, – удивилась Кэсси, – как это вы так?
Марк равнодушно пожал плечами:
– Обычно у меня простые мозоли, жесткие. Но я несколько недель не работал на раскопках – спину повредил и вел учет находок. Кожа за это время стала нежной, вот и натер до пузырей, когда вернулся к раскопкам.
– Вы, наверное, совсем извелись – столько не работать, – посочувствовала Кэсси.
– Да ничего, – дернул головой Марк. – Времени мало, вот в чем дерьмище-то.
Я взял двумя пальцами малярную ленту и бросил ее в мусорную корзину.
– Где вы были вечером в понедельник? – спросил я, привалившись к стене за спиной у Марка.
– В нашем общем доме. Я же вчера вам говорил.
– Вы участвуете в кампании “Стоп шоссе!”? – спросила Кэсси.
– Да, участвую. Как и большинство из нас. Некоторое время назад этот ваш Девлин лично заходил и предлагал присоединиться к кампании. Насколько я знаю, это пока не противозаконно.
– То есть вы знакомы с Джонатаном Девлином? – спросил я.
– Я же только что сказал. Мы с ним не сказать чтобы закадычные друзья, но знакомы, да.
Я наклонился над ним и разворошил снимки на столе так, чтобы Марк мельком взглянул на них, но всмотреться не успел. После чего вытащил один из самых неприятных снимков и пододвинул к Марку.
– Но вы сказали, что вот с ней знакомы не были.
Марк взял снимок за края и долго безучастно разглядывал.
– Я сказал, что видел ее на нашей территории, но имени ее не знал. И не знаю. А должен?
– Полагаю, что должны, да, – ответил я. – Это дочь Девлина.
Он обернулся и, нахмурившись, посмотрел на меня, потом перевел взгляд обратно на снимок, выдержал паузу и покачал головой:
– Да нет. Дочку Девлина я видел весной на демонстрации, но она была старше. Розмари или Розалин, как-то так.
– И как она вам? – спросила Кэсси.
Марк пожал плечами:
– Ухоженная. Много болтала. Она сидела за столом, регистрировала участников демонстрации, но, по-моему, все эти акции протеста ей до лампочки, она больше с мужиками кокетничала. Больше она на демонстрациях не появлялась.
– Значит, она показалась вам привлекательной. – Я подошел к тонированному стеклу проверить, хорошо ли побрился.