В Линкольнвуде гаснет свет
Шрифт:
Мне что, нести планшет ему домой?
Или оставить здесь?
Почему ОН его оставил?
Почему он побежал домой в туфлях?
Может, мне тоже побежать?
Это было глупо. У Дэна были больные колени, и он уже не помнил, когда в последний раз бегал больше двадцати минут и не на тренажере. В конце концов он протер планшет рукавом, засунул его в
Если учесть обстоятельства, то принести планшет Пита Блэквелла обратно в Линкольнвуд казалось поступком вполне героическим.
Джен
Последнее, что Джен хотела сегодня делать, было стучать в дверь судьи Дистефано.
Но если она хотела выжать из этого безумного утра хоть толику продуктивности, у нее не было выбора. Нужно было купить продукты, а раз отключение электричества превратило ее новенький домашний телефон в бесполезный кусок пластика, то, чтобы позвонить в Автомобильную ассоциацию, ей придется одолжить телефон у соседа. И соседом этим оказался Фрэнк Дистефано, потому что все остальные дома на Брэнтлисеркл сейчас пустовали.
Джен начала со Станковичей, хотя знала, что ей придется минут десять выслушивать монологи Кайлы о том, как тяжело утеплять бассейн, или как плохо ей сделали маникюр, или кто победит в этом сезоне «Холостяка». Однако Кайла, должно быть, ушла на уколы коллагена, потому что Джен не ответил никто, кроме Искры, которая взбесилась настолько, что стала кидаться на дверь. Джен слушала этот истеричный лай и размышляла, бывает ли у собак эмболия.
Потом она попытала счастья у семейства Мукерджи. Но Арджун по рабочим дням дома не бывал, а Ану, наверно, уехала в магазин, оставив Заиру в дошкольной группе.
Затем настала очередь Кэрол Суини, гиперактивной разведенки со взрослыми детьми, которая, видимо, ушла на встречу Искусствоведческого совета, или друзей Ботанического сада, или еще какой-нибудь волонтерской орга низации – она состояла, наверное, в дюжине. Стоя на крыльце дома в ретростиле, откуда Кэрол выперла своего мужа-ортопеда Патрика за то, что тот спал со своей секретаршей, Джен осознала, что Кэрол уже два года не уговаривала ее вступить в какой-нибудь комитет. Она просто сдалась или пронюхала, что Джен выпивает, и перестала считать ее надежным человеком?
Это была неактуальная мысль. Кэрол все равно не было дома.
Оставался только судья. Как и дом Кэрол, его послевоенный особнячок был реликвией, оставшейся с менее вычурных времен линкольнвудской архитектурной истории. Снаружи он выглядел чисто и опрятно. Но внутри его не обновляли с тех пор, как Фрэнк и его покойная жена Натали переехали сюда в 1964 году. Нажимая на кнопку древнего замка, Джен молилась, чтобы дом не пах плесенью, как в прошлый раз, когда после смерти Натали она принесла судье домашнюю запеканку.
Сначала ответила Руби. По сравнению с Искрой,
– Доброе утро, Дженнифер!
Достопочтенный Фрэнсис В. Дистефано улыбнулся своей загадочной улыбкой, которая могла значить все что угодно – от «здравствуй, соседка!» до «мне очень жаль, что ты жалкая пьяница, которая не ходит на встречи тебе подобных». Его глаза за очками излучали доброжелательность.
– Здравствуйте, Фрэнк. Извините, что беспокою…
– Ты никогда меня не беспокоишь, милая. Чем я могу помочь?
– Ваш телефон работает? У меня машина не заводится, и мне нужно вызвать механика.
– Конечно! Проходи внутрь. – Судья пошире открыл дверь-ширму и шагнул назад, чтобы дать Джен пройти.
Руби проскользнула мимо ее ног и с надеждой выглянула на улицу.
– Руби, моя хорошая, мы уже гуляли утром.
Судья слегка прикрыл дверь, и такса неохотно вернулась внутрь.
К облегчению Джен, дом пах в основном лимонным чистящим средством, к которому примешивался еле заметный запах ветхости. По пятам преследуемый Руби, судья Дистефано провел соседку мимо гостиной по коридору до кухни с линолеумным полом.
– Домашний телефон обычно работает, даже когда отключают электричество.
На одном из шкафчиков висел древний дисковый телефон бежевого цвета. Судья взял трубку и приложил ее к уху. Потом нахмурился.
– Либо я еще больше оглох, – сказал судья, передавая трубку Джен, – либо нам не повезло.
Тяжелая трубка с растянутым проводом, свисающим почти до пола, напомнила Джен о детстве. Она приложила трубку к уху, почти ожидая, что услышит голос Эмили Миллер, своей лучшей подруги в начальной школе.
Но вместо Эмили Миллер или гудков на другом конце была тишина.
– Вот блин! – Джен подергала металлические рычажки на корпусе телефона, сдалась и повесила трубку.
– Странно, – сказал судья, озабоченно разглядывая аппарат. – Такое обычно не случается. Он работал даже во время урагана Сэнди. Еще раз, кому тебе нужно позвонить?
– В Автомобильную ассоциацию. У меня машина не заводится.
– Думаешь, это аккумулятор?
– Наверно. Но мои познания в автомобилях заканчиваются на том, как открыть багажник, так что…
Руби сделала несколько робких шагов к Джен. Та нагнулась и протянула руку собачке. Такса тут же отпрянула.
– Может, я смогу помочь? – спросил судья. – У меня есть нужные провода. Подъеду на своей машине к твоему гаражу…
– Нет, что вы, такие неудобства. – Джен отстала от Руби и выпрямилась. От наклонов еще сильнее разболелась голова.
– Мне не сложно. У меня в планах на сегодня только книга о битве при Геттисберге. И я уже знаю, кто победил.
– Это очень мило с вашей стороны. Но не нужно. Электричество скоро включат, я уверена.