В логове льва
Шрифт:
– Я хочу переговорить с вашим командиром, – заявил британский полковник.
– Я генерал Шерман, командующий американской армией.
Офицер извлек из-за кушака сложенный лист бумаги.
– Это послание от его милости герцога Кембриджского. Он пишет: «Командующему американскими войсками. Здесь находятся женщины и дети, и я опасаюсь за их безопасность, если данный конфликт продолжится. Посему я требую, чтобы вы выслали эмиссара для обсуждения условий сдачи».
Шерман испытал грандиозное облегчение, но не выдал этого даже взглядом.
– Я отправлюсь лично. Сержант, откомандируйте мне в сопровождение небольшое отделение.
Их ввели в просторную, элегантно меблированную комнату, залитую
Генерал Шерман с сопровождающими остановился перед этой живописной группой; никто не проронил ни слова. Наконец, после паузы, Шерман, отвернувшись от королевы, обратился к герцогу Кембриджскому:
– Мы уже встречались.
– Да уж, – герцог изо всех сил старался сдерживаться. – Это лорд Джон Рассел, премьер-министр.
Кивнув, Шерман повернулся к Расселу, оказавшись к королеве спиной. Фрейлины в ужасе заохали, но он не обратил на это ни малейшего внимания.
– Вы глава правительства, а герцог возглавляет армию. Единого ли мнения вы придерживаетесь касательно прекращения военных действий?
– Необходимо кое-что обсудить… – начал было Рассел, но Шерман лишь покачал головой.
– Об этом не может быть и речи. Президент Линкольн дал мне четкие указания, согласно которым война может окончиться лишь безоговорочной капитуляцией.
– Сэр, вы берете на себя слишком много! Вот так вот запросто употребить слово «капитуляция»… – разъярился герцог, но Шерман прервал его резким взмахом руки.
– Других слов я употреблять не буду, – он обернулся к королеве. – Поскольку вам якобы принадлежит верховная власть в этой стране, я должен сообщить вам, что война вами проиграна. На вашу долю осталась только безоговорочная капитуляция.
Виктория разинула рот еще шире; с ней не говорили в таком тоне с тех пор, как она была ребенком.
– Я не могу… не буду, – в конце концов выдохнула она.
– Боже мой, это и так зашло чересчур далеко! – Герцог в запале шагнул вперед, схватившись за шпагу. Но не успел выхватить ее из ножен, как двое солдат крепко схватили его за руки.
– Возмутительно… – пискнул Рассел, но Шерман, игнорируя и того, и другого, снова обернулся к королеве.
– Как только вы согласитесь на капитуляцию, я немедленно прекращаю все военные операции. Не забывайте, это ведь вы отправили ко мне парламентера с белым флагом. Так скажите же теперь, что пора прекратить убийства.
Взгляды всех присутствующих были устремлены на крохотную фигурку в огромном кресле. Лицо королевы стало белее белого, она прижала к губам черный платок. Оглянулась на лорда Рассела, взглядом прося о помощи. Он выпрямился во весь рост, но не проронил ни слова. Снова обернувшись к генералу Шерману, она не встретила сострадания в его мрачном взоре. В конце концов просто кивнула и тяжело откинулась на спинку кресла.
– Хорошо, – Шерман повернулся к герцогу Кембриджскому. – Я прикажу подготовить акт о капитуляции, чтобы вы его подписали как главнокомандующий всех родов войск. Премьер-министр тоже должен подписаться. Останетесь здесь, пока с этим не будет покончено. – И снова обратился к королеве: – Насколько мне известно, у вас имеется резиденция на острове Уайт под названием Осборн-Хаус. Я позабочусь, чтобы вас доставили туда с семьей и слугами.
Озирая шикарный интерьер Виндзорского замка и безмолвных свидетелей, Шерман не мог удержаться от внезапно нахлынувшего ликования.
Все-таки удалось! Стычки еще будут, но после взятия Лондона и помещения королевы под домашний арест война наверняка закончится.
Теперь осталось лишь победить в мирное время.
Книга III
Рассвет новой эры
Раскол страны
Настало время замешательства, время сдержанности. Внезапные события, потрясшие самые основы, повергли народы Великобритании в оцепенение; они словно не могли толком уразуметь, какая ошеломительная трагедия их постигла. После двух дней неопределенности и волнений, едва не вызвавших беспорядки, жизнь вроде бы вернулась в нормальное русло. Людям надо питаться, так что фермеры повезли свои продукты на рынки. Вновь открылись магазины и предприятия. Местные констебли в изрядной части страны остались на своих постах символами закона и порядка. Только большие города являли собой повергающее в тревогу свидетельство того, что мир в самом деле встал с ног на голову. Солдаты в синих мундирах, вооруженные и готовые к любым эксцессам, патрулировали улицы, заполняли все крупные железнодорожные станции, квартировали в казармах и гостиницах или в опрятных белых палатках, выстроившихся ровными рядами в городских парках. В Олдершоте, Вуличе, прочих армейских лагерях регулярные войска были разоружены и посажены под домашний арест в казармах; добровольцев и йоменов демобилизовали и отправили по домам.
В уже занятых Корнуолле и Плимуте высадилось подкрепление, после чего воинские эшелоны пошли на запад и на север и без лишнего шума захватили Уэльс и северные графства. В неприкосновенности осталась только Шотландия, да и ее лишили всякой связи с югом. Телеграфные провода перерезали, поезда не ходили. Шотландские войска за неимением каких-либо приказов, несмотря на обилие слухов, остались в казармах. Английские газеты не приходили, а шотландские, отрезанные от источников достоверной информации, публиковали больше несусветных домыслов, чем новостей.
По всей стране ввели военное положение, и первыми его жертвами стали национальные газеты. Теперь в каждой редакции тихо сидел американский офицер, с большим интересом читавший каждый номер от корки до корки. Цензуру не вводили, газетам было дозволено печатать все, что они сочтут уместным, однако если американцам казалось, что материалы искажают факты, могут спровоцировать население на мятеж или пошатнуть только что воцарившийся мир, – тогда на тираж просто накладывали арест. Через пару-тройку дней редакторы уразумели недвусмысленный намек, и газетные полосы прямо-таки лучились духом умиротворения и гармонии.
– А вы уверены, что не заходите с цензурой чересчур далеко, Гус? – осведомился генерал Шерман, вызвавший Густава Фокса в свой кабинет в Букингемском дворце, неспешно листая страницы «Таймс». Тот с улыбкой покачал головой.
– Когда война стучится в дверь, правда вылетает в окно. Вспомните, как президент Линкольн закрывал радикальные раскольнические северные газеты во время войны между штатами. Полагаю, теперь мы можем применить капельку больше хитроумия. Люди верят тому, что читают в газетах. Если население Британии читает только о мире и процветании и не видит доказательств обратного – что ж, тогда в стране и воцарится мир. Но не тревожьтесь, генерал. Уверяю вас, это лишь временная мера. Не сомневаюсь, что вы предпочитаете действовать в атмосфере мирной немоты, нежели в условиях дезорганизации и волнений, пока не подействуют ваши – как бы их получше назвать? – умиротворяющие мероприятия.