В ловушке
Шрифт:
Остались фотоснимки. Йон внутренне приготовился к чему-нибудь неприятному. Не раз и не два он воображал недвусмысленные картинки, одна из них прямо-таки запечатлелась на его сетчатке, словно он и в самом деле держал ее когда-то в руках и разглядывал: Шарлотта на постели Роберта после утомительной любовной игры. Лежит на спине. Ляжки похотливо развернуты, груди свесились набок. Руки на животе, чуть выше жесткого куста волос. Она смеется в объектив, непристойно, отвратительно, кокетливо.
Ему не верилось, что подобного снимка нет, но нашел он лишь вполне безобидные – Роберт играет в гольф, Роберт с Бриттой, Роберт с бокалом шампанского в руке беседует с каким-то
Йон встал на колени возле письменного стола, выдвинул до конца ящики и заглянул в темное нутро деревянной коробки. В самом деле у задней стенки застряла в щели одна фотография. Она висела углом, белой стороной к Йону. Он осторожно вытащил ее. Повернул – и мгновенно в голову ему ударила жаркая волна. Крупный план. Его собственное лицо. Сияющее, беззаботное, доброе.
Ему показалось, что он задыхается от нехватки воздуха. Горло перехватило. Он поспешно сложил фотографии и письма в ящик, вставил его в пазы и резко задвинул на место. Не оборачиваясь, опрометью бросился из квартиры. Последний снимок забрал с собой.
32
Снимок был сделан два года назад, на его пятидесятилетии; дата проставлена на обратной стороне еле различимым карандашом. Чьей рукой? Йон не припоминал, чтобы сам делал это. Роберт писал цифры прямей, Шарлотта не так аккуратно.
Он положил фотографию на пассажирское кресло и по пути на Манштейнштрассе время от времени поглядывал на нее. Что ж, весьма привлекательный мужчина. Узкое лицо, пышные волосы. Нос нормальный, не большой, не маленький, такой же и рот, энергичный подбородок, безупречные зубы. Надлежащая порция морщинок вокруг глаз, тень вертикальной складки над переносицей – признак интеллекта. Уши тоже не подкачали. Почему его так напугала эта фотография? Ведь на его счету теперь есть вещи и пострашней.
Пережидая красный свет, он повернул к себе зеркало заднего вида и придирчиво осмотрел свое лицо. Вытер со лба капельки пота, провел пальцами по губам и изобразил улыбку. Ясное дело, за два прошедших года добавилось несколько морщинок, да и лоб стал чуточку повыше. Но, в сущности, он не изменился и по-прежнему выглядит превосходно. Пожалуй, даже лучше, чем в пятьдесят, легкая седина на висках его очень украшает. А самое главное, он ничуть не поглупел, его ум и его тело оставались по-прежнему живыми и быстрыми. Ведь это тоже отражается на лице. Когда позади него засигналили, он вернул зеркало в прежнее положение, перевернул снимок и нажал на газ.
На Манштейнштрассе его ждало извещение о заказном письме, – вероятно, уже пришло свидетельство о праве на наследство. Наконец-то! Теперь он оформит сделку с Кёном, лучше всего на этой неделе.
Он сжег фотографию на кухне в раковине и не выключал воду, пока струя не смыла последние хлопья пепла. Принял душ, побрился, надел светлый льняной костюм, съел парочку хлебцев, чтобы успокоить свой желудок, и пошел пешком на Хойсвег, где находилось почтовое отделение.
Через полчаса Йон уже предъявил свидетельство в своем отделении банка на Остерштрассе. Ему пообещали немедленно заняться переоформлением, так что максимум через четырнадцать дней он сможет распоряжаться всем имуществом покойной жены. Банк он покинул с ощущением выигранного марафона.
На оживленной Остерштрассе перед ларьками с мороженым толпились люди. Йон неторопливо шел, поглядывая по сторонам. Большинство молодых женщин были в бриджах или мини-юбках и топах с глубоким вырезом, оставлявших
Не пройтись ли ему по ювелирным лавкам – вдруг в какой-нибудь найдется такой же браслет? Сегодня в «Буше» ему удалось перекинуться с Юлией лишь парой слов; она несколько раз перерыла весь багаж, обзвонила несколько адресов, но без результата. По-видимому, браслет в самом деле где-то соскользнул с ее руки. Она шепнула Йону, что редко когда так огорчалась в своей жизни, и Йону невыносимо захотелось ее обнять. Но они стояли в коридоре возле учительской библиотеки, а неподалеку от них маячила всевидящая Керстин Шмидт-Вейденфельд.
Трубные сирены полицейского эскорта напомнили ему, что он собирался оставить заявление об исчезновении Роберта. Весь транспорт на улице замер, зато пешеходы шли как ни в чем не бывало, не обращая никакого внимания на колонну светло-зеленых автомобилей, с пронзительным воем мчавшихся мимо. Только молодая женщина с маленьким ребенком остановилась рядом с Йоном; протянув руку, малыш смотрел с раскрытым ртом вслед машинам и воскликнул «Polente» [23] . Йон невольно засмеялся, он много лет не слышал этого словечка, кажется с самого детства. Он спросил у женщины, где тут ближайшее отделение полиции. Она посоветовала ему пройти на Тропловицштрассе.
23
Полиция (жарг. нем.).
Там пришлось подождать. Две туристки из Англии, юные девушки с рюкзачками, заявили о пропаже всех наличных денег; одна непрерывно рыдала. Обе ни слова не знали по-немецки. Кражу они обнаружили в метро. Дежурный сотрудник, молодой, с угревыми шрамами на лице и шее, мучил девчонок, Йона и себя самого добрых двадцать минут из-за своего далекого от совершенства английского. Йон чуть не вызвался на роль переводчика, но сообразил, что с его стороны разумней не высовываться и не демонстрировать полицейскому свое интеллектуальное превосходство.
Наконец, когда девчонки отправились в английское консульство на Харвестехудер-Вег, Йон смог изложить свою проблему. Он постарался сделать это как можно более кратко и по-деловому, но вместе с тем достаточно эмоционально. Рассказал о последнем визите Роберта четвертого апреля, о своих бесконечных попытках отыскать своего друга, о телефонных разговорах с фрау Эсром и, наконец, о том, что сегодня заезжал на его квартиру.
Молодой человек заполнил формуляр. Как и Землеройка месяц с лишним назад, он был левшой и водил рукой так раздражающе-судорожно, что Йон еле удержался от комментариев.
– Значит, никаких признаков преступления? Типа кражи со взломом?
– Не похоже. – Йон пожал плечами. – Квартира в образцовом порядке. Машина стоит у входной двери. Но почтовый ящик набит до отказа. И автоответчик тоже. Разумеется, Роберт мог просто куда-нибудь уехать, чисто теоретически такое возможно, но прошло уже четыре недели… У меня появились опасения.
– Вероятность суицида существует? – Парень бросил взгляд на стенные часы; он явно томился в ожидании конца дежурства.
Йон старательно наморщил лоб и мысленно сосчитал до трех. Такой разговор, почти дословно, он уже вел однажды, когда звонил в управление полиции более четырех недель назад в присутствии Юлии.