В львиной шкуре

Решетников Александр Валерьевич

— Понял.

— Кстати, как ведут себя наши пленники и пленницы?

— В основном пленницы, — широко улыбнулся Бурков.

— Да уж, с девушками парни расстарались, — тоже расцвёл Черныш. — Даже непривычно сразу видеть столько светлокожих красавиц.

— Только всем этим красавицам жильё нужно. А у нас одни палаточные городки. Считай, в этот раз привезли четыреста девушек, примерно столько же детей и только сто тридцать мужчин, половина из которых негры. А у нас строителей не хватает…

— А кормят их, как? — задал

вопрос император.

— Кормят нормально, за этим моя жена следит.

— Это главное. А жильём обеспечим. Кирпичный завод уже месяц, как продукцию выпускает. Сейчас идёт строительство котлованов сразу под пять семейных общежитий, рассчитанных на сто пятьдесят человек каждая. Располагаться они будут буквой "П" со школой в середине. Кстати, как детишки себя чувствуют?

— Нормально. Те, у которых есть матери или родственницы, с ними, а остальных разбирают женатые солдаты или матросы. Иметь белых детей стало престижно, особенно мальчиков.

— Почему мальчиков? — удивился Черныш.

— Так маршал-то белый! — усмехнулся Бурков. — Значит, и белые мальчики в будущем станут хорошими воинами и охотниками. Тут, сам знаешь, не важно — кто родил, главное — кто вырастил.

— Это да, — согласился Черныш и спросил, — а как дела с невестами? Как их разбирают?

— Ждут высочайшего разрешения.

— Не понял, какого разрешения?

— Ну, по закону же пятьдесят процентов добычи делится между офицерами, солдатами и матросами, а оставшиеся пятьдесят процентов идут в пользу государства. Свою часть добычи наши вояки уже поделили. Остальные девушки в казённой собственности и без разрешения брать их в жёны нельзя.

— А работу им всем нашли? — поинтересовался Черныш.

— Пока в основном только обучают и смотрят, у кого к чему есть талант.

— Ясно. Короче, как закончат их обучать и каждую пристроят к работе, то любой желающий может обратиться к понравившейся ему девушке с предложением руки и сердца. Если она согласна, то пусть жених платит за неё выкуп и берёт в жёны.

— То есть, ты предлагаешь продавать невест? — удивился Бурков.

— А что? Мы их кормим, обучаем. Тратим на них время, деньги, нервы… Нужна невеста — плати и наслаждайся. Тем более выкуп разрешён законом.

— Так потенциальные работницы уйдут! Если их просто отдавать в жёны, то они всё равно обязаны работать на нас, а если девушек будут выкупать, то им даётся вольная.

— То есть рабыни от вольных отличаются только тем, что одни могут не работать, а другие обязаны это делать? — спросил Черныш.

— Да.

— И много среди вольных, которые не работают?

— Так же пашут, только не на нас, а на себя, — ответил Бурков.

— А есть вольные, которые работают на нас?

— Есть, конечно! Считай, спецодежда и обед выдаются бесплатно, плюс зарплата. Многих это устраивает.

— Ну, и скажи мне, дорогой Артём Николаевич, много из них уйдёт и станет работать чисто на себя?

Рабочий день у нас по здешним понятиям маленький. Многим хватает времени и для домашних дел. К тому же со всеми, кто нанимается на работу, заключается контракт и просто так человек уйти уже не может. И я уверен, что кочёвкам девушки предпочтут постоянную работу в одном месте и крышу над головой.

— Убедил, — согласился Бурков. — А за какую сумму ты хочешь давать им вольную?

— Так, — задумался Черныш, — сколько денег мы даём за сто килограмм угля?

— Один алюминиевый лавр.

— А сколько стоит комплексный обед в кафе?

— Так же, один лавр.

— А сто грамм настойки марулы?

— То же — один алюминиевый лавр. Столько же стоят и десять золотых, — добавил Бурков.

— Как думаешь, десять литров настойки — хорошая цена за невесту? — спросил, улыбаясь, Черныш.

— То есть тысяча лавров, если переводить на золотые? — улыбнулся в ответ Бурков.

— Ага. Всё равно хождение другой валюты внутри страны запрещено, так пусть раскошеливаются, награбили-то немало.

— Согласен.

— И ещё один момент, Артём Николаевич… Ко мне заходила Елена Петровна и говорила, что некоторые привезённые нашими моряками девушки из дворянских семей и просили разрешения написать письмо на родину, типа за них выкуп могут дать. Что скажешь?

— Что скажу? Отпускать мы никого не собираемся, даже за выкуп.

— Я тоже так думаю. А письма пусть пишут.

— Зачем? — удивился министр безопасности.

— Ты же сам хочешь парней в Европу отправлять. А как зацепиться там, если не с письмом от любимой дочери или внучки? Письмо, плюс портрет для доказательства сделаем! Это, какие дела можно будет крутить, смекаешь?

— Голова ты, Павел Андреевич! И откуда у тебя такие интересные мысли?

— Художественную литературу иногда нужно читать, например "Наследник из Калькутты".

— И когда ты только всё успеваешь? — улыбнулся Бурков.

— Выделяю себе перед сном пол часика… И ещё, некоторые женщины могут попытаться соблазнить матросов, чтобы через них отослать о себе весточку…

— Могут, — потёр свою лысеющую макушку министр безопасности. — Надо подумать об этом. Ну, ладно, пойду я. Вроде всё, что хотел сказать — сказал.

— Иди. Мне тоже пора к Зубову на завод сходить, посмотреть, как там наши дела продвигаются.

Глава 10. Египет

— … а не те ли вы русичи, что моих купцов в землях индийских обидели и растраты им многочисленные причинили? — спрашивал султан Каит-бай аль-Ашраф, сидя в своём кресле, окружённый советниками и охранной из мамлюков.

Фёдор Рыбкин, состоящий при Руслане переводчиком, с некоторым волнением переводил вопрос султана.

— Чё то я не понял… Это наезд? — вспыхнул Руслан, стараясь сохранить спокойное выражение лица.