В любовь не играют
Шрифт:
– Ванилька только с тобой, только тебе подходит. И запах дурманящий, и вкус с горчинкой...
– Тогда, чувствую, что мне больше присущ перец чили.
– Это еще почему?
– Уж слишком много горечи во мне. И язвительной. И душевной.
Я приподнялся на локте, всматриваясь в ее лицо и пытаясь понять, о чем она говорит, но Даша молчала, думая о чем-то своем.
– Ты просто живешь во власти страха. Ласточка, милая моя, - прошептал ей на ушко, - расскажи, что тебя тревожит?
– Не думаю, что тебе будет интересно. Это не лучшая история, - печальным голосом
– Дарья!
– строгим голосом произнес я.
– Меня заботит все, что касается тебя!
Она резко повернулась ко мне и ладошкой накрыла мои губы. Несколько секунд смотрели глаза в глаза. Я видел, что в ее взгляде плещутся боль и отчаяние. Мне до жути захотелось ее пожалеть, но я знал, этого делать нельзя, ибо станет только хуже. Дарья рождена для любви, а не для жалости. И даже если учесть ее характер, именно для этой девушки я всегда найду оправдание. Поэтому, не говоря ни слова, я еще крепче и еще ближе прижал ее к себе. Просто давая понять таким способом, что я ее поддерживаю. Но спустя минут десять, когда я уже думал, что Дарья уснула, я услышал тихий, охрипший голос:
– Мне было восемнадцать, когда я начала жить со Стасом, а перед этим мне родители подарили квартиру. Это сейчас я зарабатываю себе на жизнь, а тогда, на первом курсе, мне помогали мама с папой или Андрей. Вот на совершеннолетие я получила такой крутой подарок, - Дарья слегка улыбнулась.
– Я был зол тогда на Андрея, - перебил я.
– Правда?- удивилась Даша.
– Да. Я считал, тебе еще рано жить отдельно от родителей. А теперь мое мнение лишь подтвердилось. Еще и с парнем, - меня пробила небольшая злость, хотя я не имел на это права.
– Мы со Стасом на то время уже полгода встречались и подумали, раз есть возможность, почему бы не попробовать жить вместе. И попробовали. Стас старше меня, он работал, я училась в университете. Все вечера проводили только вместе, как и выходные с праздниками. Он так красиво ухаживал, всегда дарил подарки, цветы. А я просила не тратиться, ведь деньги не зарабатываются легко. Только он всегда отмахивался и продолжал осыпать меня подарками. На Новый год поехали с ним на Мальдивы, опять же, за его счет.
– Что было потом?
– спросил я, видя, что Ласточка колеблется.
– В марте мы расстались.
– Из-за чего?
– Пожалуй, я не вовремя пришла домой. У меня отменили последнюю пару, и я решила как раз приготовить обед. Заехала в супермаркет, накупила продуктов, домой заявилась счастливая. Только вся моя улыбка испарилась, как только я закрыла дверь квартиры.
Я снова крепче обнял Дашу, поддерживая, и тем самым показывая, что я с ней. Она не одна. Девушка тяжело вздохнула и выпалила:
– Он т*ахал бабу!
– мои руки сжались от злости, но я понял, что могу причинить боль Ласточке, и слегка ослабил захват. Она рассмеялась, но вовсе не веселым смехом, а больным, печальным.
– Он т*ахал бабу лет на двадцать старше меня! Только виноватой осталась я!
– из ее глаз потекли слезы, и я принялся вытирать их. Даша дрожала, словно от холода, но в спальне достаточно тепло, учитывая, что наши тела находятся
– Оказывается, чтобы быть со мной, нужно много денег. Одаривать подарками, водить по ресторанам. А ему, несчастному, пришлось спать с богатыми взрослыми дамами.
– Я непонимающе глянул на нее.
– Они ему деньги платили. Он проститутка. Боже...
Она уткнулась в мою грудь и зарыдала, а мое сердце сжалось от вида ее слез, от того, как ее тело сотрясает дрожь. Несколько минут она продолжала плакать, после чего, подняв голову, произнесла:
– Самое ужасное, что все это он делал на нашей постели. В моей квартире. И продолжал спать со мной.
– Даша дернулась, видимо, пытаясь от меня отодвинуться, но я не позволил.
– Тебе должно быть неприятно теперь со мной.
– Ты глупая, - прошептал ей на ушко, придвигая поближе.
– Глупая, ты ни в чем не виновата. Ни в чем.
– Новый всхлип, поцелуй. Я перевернул девушку на спину, а сам навис над ней, опираясь локтями по бокам, дабы не придавить маленькое хрупкое тело.
– Именно поэтому ты так себя ведешь со мной? Защищаешься? Думаешь, я такая же сволочь, как и этот Стас? Стал бы тебя предавать, унижать?
– Я не знаю. Просто боюсь. Боюсь довериться. Боюсь обжечься. Боюсь снова пережить такую боль. Да и переживу ли?
Я смотрел в ее глаза, наполненные по-прежнему болью. Как же мне хотелось найти этого урода и придушить собственными руками за причиненную боль моей Ласточке.
– Запомни, чтобы ни произошло, я не обижу тебя! Никогда!
– Даша блаженно потерлась носиком о мой подбородок, на секунду улыбнулась, возможно, поверив мне, а потом продолжила:
– Мы очень поругались тогда, он пытался все объяснить мне, просил прощения. Говорил, что именно таким способом пытался сберечь наши отношения. В общем, вот так проявлял свою любовь. Но я, конечно, не простила и выгнала его. А с тех пор, собрав вещи, переехала к родителям, сославшись на то, что скучаю по ним, и больше никогда не возвращалась в квартиру.
– Поэтому ты ее продала?
– спросил я, глядя, как Ласточка отвела взгляд. Андрей мне говорил, что Дарья решила продать квартиру, а подробностей не знал никто. Даже родители.
– До сих пор невыносимо вспоминать. А приходить туда было бы издевательством над собой, - ответила и посмотрела на меня, меняя тему.
– Что насчет тебя?
– А что насчет меня?
– Андрей никогда не говорил о твоей жене. Где она?
– Я думал, ты в курсе, - теперь девушка меня перекинула на спину и улеглась сверху.
– Не совсем. Я раньше как-то не интересовалась твоей жизнью так сильно. Ты для меня был просто другом брата.
– А сейчас?
– не удержался я от вопроса.
– А сейчас некто больше. Так, что с женой?
– увильнула эта засранка от ответа и переключилась на свой вопрос. Я вздохнул, но ответил.
– Лера умерла при родах.
– Девушка охнула и прижалась ладошкой к моей щеке.
– Оказывается, она была больна, и ей нельзя было рожать. Но врачи упустили этот момент, - я сжал кулаки, вспоминая тот день.