В любви и на войне все средства хороши! Книга 2
Шрифт:
— У вас все в порядке?
Спрашивал Рон, вроде, Грэга, но я чувствовала его внимательный взгляд на себе. А когда обернулась, поняла, что не ошиблась в своих ощущениях. А еще заметила, что Рон почему-то хмурится при этом.
— Все чисто. А у вас?
— Слежки не было, — ответил уже Макс. — Подозрений не вызвали.
— Хорошо. Тогда дальше сделаем так. Ты, Рональд остаешься с Эрин и пока двигаетесь вдоль тракта, но лесом. Мы с Максом пока отлучимся, но скоро вас догоним. На тракт не выходить, вдвоем не светиться. Понятно?
— Так точно! — явно привычно отчеканил Рон. — Один вопрос, наставник, как вы потом
Ответ прозвучал коротко и для меня лично совершенно непонятно:
— Медальон.
Но Рону, видимо, и этого хватило. Понятливо кивнув, он подошел ко мне и встал рядом, словно охраняя. А стоило нашим спутникам раствориться под сенью леса, взял за руку и повел за собой.
И все бы ничего, вот только молчание, повисшее между нами, было каким-то натянутым. Не то самое чувство, когда хорошо с человеком помолчать рядом, все и так понятно без слов, а совсем другое. В воздухе разлилось напряжение. Казалось, что идущий впереди мужчина, крепко сжимающий мои пальцы, чем-то недоволен и это заставляло меня нервничать.
Ведь я очень рада была видеть его после краткой разлуки, а он как будто бы и не очень. Что могло послужить тому причиной, мне было непонятно. Но оставаться в неведении и дальше, накручивая себя всевозможными предположениями одно другого страшней, было и вовсе невыносимо.
Поэтому, замедлив ход и чуть потянув руку на себя, я остановилась. А потом, не размениваясь на экивоки, прямо спросила:
— Рон, что-то случилось? — голос, вопреки попыткам сказать это спокойно, прозвучал как-то жалобно. — Что-то не так? Объясни.
Ответом мне был сдавленный стон отчаяния, словно Рон смирился со своим поражением. А когда он резко ко мне обернулся, я чуть не отшатнулась, пораженная бушующими в его взгляде эмоциями, основной из которых было чувство острого голода. Казалось, мог бы, так и съел бы меня всю, без остатка.
Стремительным движением прижав меня спиной к широкому стволу сосны и склонившись к лицу, он прошептал почти в губы:
— Прости, Эри, но я так больше не могу! Это выше меня! — после чего впился в них жадным, сводящим с ума поцелуем.
Тело его прижималось ко мне так близко, практически вдавливая в твердый, шершавый ствол, что я со всей откровенностью ощутила нарастающее возбуждение мужчины. И это заставляло кровь бежать по венам быстрее, от ощущения привычного уже в его объятиях чувства эйфории.
У меня и в мыслях не было возмутиться таким наглым произволом. Более того. Я и сама приникла к нему, жарко отвечая на поцелуи, оглаживая его плечи и спину руками и даже не пытаясь сдерживаться, взять себя в руки, прервать сладкое безумие охватившее нас обоих. Мир просто перестал существовать. Или мы превратились в его незаметную частицу, растворившись друг в друге и став единым целым.
Не знаю, как далеко это могло бы зайти, но первым остановился Рон. Чуть отстранившись, он уткнулся мне носом в макушку, крепко прижимая к себе и словно уговаривая сам себя лихорадочно, с мукой в голосе зашептал:
— Нам нужно остановиться, милая. Не то я возьму тебя прямо здесь и сейчас. Ты такая сладкая и мягкая. Такая желанная. И вся моя. Моя! Слышишь? Моя… Но сейчас не время. Не так у нас с тобой все произойдет. Я хочу любить тебя долго и страстно на постели, когда нам никуда не нужно будет спешить. Когда ты сама придешь ко мне, осознанно и добровольно, а
Потрясенная силой эмоций, накрывших меня с головой, и смыслом его слов, я стояла не способная вымолвить и слова. Прислушиваясь к быстрым ударам сердца в его груди, стучавшего так же быстро, как и мое собственное, таяла от ощущения своей нужности и желанности. Но сказать Рону в ответ было нечего. Пообещать, что скоро приду сама — было страшно. Я еще не настолько набралась смелости полностью изменить свою жизнь. Признаться в любви? Но ведь он тоже не сказал мне заветных слов. Только о том, что хочет меня. А это совсем не одно и то же. Может и рано еще пока.
Не знаю, как Рон воспринял ответное молчание, но давить на меня он не стал. Подождал немного, а потом отстранился, мягко улыбнувшись при виде моего смущенного и растерянного лица.
— Нам пора идти дальше. Пойдем.
Мягко прижавшись губами к моему лбу, он взял меня за руку и быстрым шагом повел дальше. А на моем на лице прочно поселилась глупая, счастливая улыбка. И как я ни старалась взять себя в руки и настроиться на серьезный лад, не получалось ровным счетом ничего. Потому что настроение у меня было просто замечательное!
Внутренний восторг немного поутих только после того, как нас догнали наши спутники, причем не пешком, а верхом. Лошади, как и в прошлый раз было только три. И я уже предвкушала, что снова поеду вместе с Роном, смогу опереться на его широкую грудь, вдыхать такой приятный запах, свойственный лишь ему и о чем-нибудь тихо беседовать.
Но тут меня снова ожидало разочарование.
Грэг, спешившись, о чем-то вполголоса переговорил в сторонке с Роном, отдал ему свободную лошадь и куда-то услал. А сам вновь вскочив на своего коня, протянул руку мне, предлагая присоединиться к нему и сесть сзади. Что я и сделала: других-то вариантов не было. Не к Максимилиану же на лошадь мне проситься. Обойдется!
Только боги знают, какого труда мне стоило удержать на лице нейтральное выражение. Особенно, после того, как я заметила брошенный в мою сторону ироничный взгляд Макса. И этот туда же! Ладно, отольются кошке мышкины слезки! Я не дам им повода над собой насмехаться. Сейчас соберу волю в кулак и снова стану спокойной, вежливой Эрин Штерн, хотя сейчас больше всего на свете мне хочется надавать пинков этим самоуверенным мужикам!
Боги! И когда я стала такой агрессивной и вспыльчивой? Вот что с людьми, оказывается, чувства-то делают. А я раньше и не понимала, почему все влюбленные странные такие. Все же слишком сильная реакция, особенно для меня. Остается только надеяться, что это как-то связано с даром, который «выбрал» Рона в качестве объекта для выработки энергии. Коей, кстати, во мне скопилось уже предостаточно. Я даже перестала замечать, как она генерируется, только неосознанно продолжала отводить ее в свой накопитель. А когда он заполнился под завязку, попробовала использовать для этой цели медальон Рона, висящий у меня на шее. И он принял энергию. Более того, потянул жадно и настойчиво. Поэтому теперь все излишки уходили в него. Мне даже напрягаться особо не приходилось и, тем более, следить за потоками. Выходит, тоже какой-то непростой артефакт мне от мужа достался?