В майский день
Шрифт:
В главной аллее, по направлению к дому, показался Боря, а за ним старческой походкой тащился Федор Васильевич Вихорев. Карганов в то время, заложив руки за спину, расхаживал по веранде, а Ниночка на нижней ступени веранды сидела со своей работой. Увидав гостей, она бросила работу и побежала навстречу
— А вы уже давно, Федор Васильевич, не бывали у нас! — говорила она, умильно заглядывая старику в глаза.
— Да, милая! Давненько… — отозвался тот, расправляя чубуком свои седые, нависшие усы. — А ты выросла, Ниночка… Право, совсем большая стала… девица хоть куда!
— Ведь вы полгода меня не видали! Еще бы не вырасти!.. — сказала она и затем, оставив старика, побежала с Борей в сад.
Старики, молча, пожали руки друг другу и опустились в кресла, стоявшие рядом посреди веранды. Карганов, молча, подал гостю только что набитую трубку; тот взял ее, а свою отставил в сторону. Затем Карганов подал ему огня; Вихорев закурил и кивнул хозяину головой.
— Трубка мира! — с улыбкой заметил Карганов.
— Гм! Н-да! — промычал Вихорев, окружая себя синеватыми облаками дыма.
— Старые дураки мы… вот что! — немного погодя, проговорил Карганов.
— Именно! — своим обычным, отрывистым тоном подтвердил Вихорев.
Старики в молчании несколько мгновений курили трубки.
— Как твое здоровье? — спросил Карганов.
— По-стариковски — хорошо, пожаловаться не могу! Вот только ноги немного изменяют подчас, а то все ничего… — ответил гость. — А ты?
— Да тоже — ничего, живу, как видишь!..
— Живешь — не унываешь, на Бога
— Да, живу, пока живется… — отозвался хозяин. Опять молчание.
— На охоту ходишь? — спросил Карганов.
— Брожу изредка… А ты ныне ходил? — осведомился Вихорев.
— Нет, брат… как-то не манит!
— Одному, конечно, не интересно… Ужо пойдем вместе! — предложил гость.
— Пойдем! — согласился Карганов.
Старики видели уже плохо, и руки у них дрожали; на охоту они ходили по привычке, как на прогулку… Эти охотники ни малейшей опасностью не угрожали ни птицам, ни зверю…
Через полчаса старики уже по-прежнему, оживленно и дружески разговаривали о том, каковы ныне будут озими, хорошо ли пойдут травы, не пострадают ли яровые хлеба от того, что давно не перепадает дождя и т. д. А по саду той порой раздавались звонкие детские голоса и сливались в одну мелодию с веселым птичьим щебетаньем… Под теплыми лучами майского солнца, в тихой, дружеской беседе старики отогревались, чувствовали себя довольными и счастливыми… Умоляющие, трогательные взгляды кротких детских глаз, да светлый и радостный майский день сделали свое дело, — смягчили озлобленные сердца, примирили враждующих.
А птички пели, — заливались на сотни ладов, тихий, легкий ветерок доносил на веранду цветочные ароматы, весь сад был залит золотистым сиянием, и голубые небеса — без тени, без единого облачка — раскидывались над цветущей, ликующей землей, разубранной по-праздничному.
— А ведь хорошо! — с чувством промолвил Карганов, указывая на землю и на небо своим длинным черным чубуком.
— Именно! — согласился его собеседник, кивнув головой.