В мире фантастики и приключений. Выпуск 1
Шрифт:
Советские моряки молча стояли на мостике. Большая грузовая стрела американского судна, вынесенная за борт, кивала своим носом, как будто показывая на волны, поглотившие стальной шар.
– Похоже, их дело труба, Леонид Степанович, - тихо сказал Щитов.
– Разве нащупаешь на трех километрах в открытом море! Без берегов пеленговать не на что… Да, не хотел бы я быть там…
Ганешин, не отвечая, хмурился, поглядывая на “Риковери”.
– Федор Григорьевич, дайте мне шлюпку, - неожиданно сказал он.
Щитов увидел его тяжелый, настойчивый взгляд.
Американцы заметили танцующую на волнах шлюпку и быстро
– Кто начальник?
– негромко спросил Ганешин.
– Я помощник начальника, капитан судна Пенланд, - ответил стоявший против Ганешина американец.
– Начальник там.
– Пенланд указал на море.
– Разрешите задать несколько вопросов, - продолжал Ганешин. Извините за краткость, нужно спешить, если мы хотим…
– Вы хотите помочь нам?
– звонким голосом спросил кто-то.
– Да. Но не перебивайте меня, - сухо добавил Ганешин, - я говорю с командиром.
– Слушаю вас, - быстро ответил американский капитан.
– Сколько у вас тралящих тросов?
– Два.
– Какой длины трос остался на батисфере?
– В том-то и несчастье, сэр, что канат оборвался около самого места своего прикрепления на шаре. Захватить за него нечего рассчитывать, только за скобы.
– На батисфере есть радио?
– Есть, но не работает, питание было только от кабеля.
– По вашим расчетам, у них воздуха еще на двенадцать часов?
– На двенадцать-пятнадцать. Это все, сколько они могут протянуть при самой жесткой экономии.
– Да, положение очень серьезное. А что вы думаете делать дальше?
– Продолжать теми же средствами - пока ничего не поделаешь. В бухту Макдональд, на Агатту, прилетят два самолета. Утром они будут здесь и привезут усовершенствованные захватные приспособления. В день катастрофы по радио вызвано военное судно, оборудованное тралом-индикатором для отыскания батисферы электромагнитным способом. Оно идет со всей возможной скоростью и может быть здесь завтра. Это, собственно, наша последняя надежда, - заключил капитан Пенланд, зачем-то понижая голос и приближаясь к Ганешину.
– Вместе с нами тралили еще два военных судна, сейчас они ушли в бухту Макдональд.
– Благодарю вас, капитан. Надеюсь, нам удастся помочь вам. Будьте любезны показать ваши лебедки и подъемные приспособления.
Ганешин с Пенландом спустились на обширную палубу, загроможденную бухтами тросов, с огромной лебедкой в центре. Качающаяся вместе с мачтой электрическая лампа освещала нагромождение самых разнообразных предметов.
– Мне кажется, положение безнадежно, сэр, - быстро сказал капитан Пенланд, едва они удалились от мостика.
– Посудите сами: чудовищная глубина, открытое море, никакой возможности ни пеленговать, ни бросить буек… Я делаю что могу, двое суток не уходил с палубы. Там, на мостике, жена Милльса, гидрохимик нашей экспедиции. Я не хотел при ней высказывать свое мнение.
Ганешин вспомнил стремительный вопрос, почти вскрик на мостике.
– Это она спрашивала меня?
– И получив утвердительный ответ, пожалел о резкости, с которой оборвал говорившую.
– Наметим с мостика примерный район нахождения батисферы, и я буду благодарен вам
– Видите ли, здесь одно из редких мест, оно изобилует крутыми скалами, и коренные породы совершенно обнажены от наносов. Одной из задач наших исследований является изучение коренных пород в глубинах океана. Только пока что-то не получается.
Ганешин ничего не ответил. Он легко взбежал по ступенькам на мостик:
– Сейчас мы примемся искать, поставим буек…
– Как буек?
– сразу послышалось несколько голосов.
– Увидите!
– Ганешин скупо улыбнулся и поднял руку, но был остановлен маленькой рукой, притронувшейся к его рукаву.
Моряк обернулся и увидел огромные, сильно блестевшие глаза, смотревшие с мучительным напряжением.
– Сэр капитан, скажите мне прямо: есть надежда спасти их? Вы сможете это сделать?
Ганешин серьезно ответил:
– Если батисфера цела, надежда есть.
– Боже мой!… - воскликнула американка.
Но Ганешин мягко перебил:
– Простите меня, время не ждет, - и обратился ко всем стоявшим на мостике: - Советское гидрографическое судно “Аметист” немедленно примет меры для спасения. Это, разумеется, не исключает вашей работы, но сейчас, если вы согласны довериться нам, я прошу на время отойти от места погружения батисферы. Я располагаю приборами, крайне важными для настоящего случая, однако основной прибор находится во Владивостоке. Я вызову скоростной самолет. Раньше чем через пять-шесть часов он не сможет прибыть - слишком велико расстояние. За это время попытаемся найти батисферу и отметить ее место буйком, что сильно облегчит спасательную работу по прибытии самолета, когда времени у нас будет всего семь часов. Поднимать батисферу придется вам, у нас нет таких мощных лебедок и тросов. Все. Дайте сигнал нашему судну, чтобы погасили прожектор, и зажгите свой. Я возвращаюсь на “Аметист”.
В прожекторе “Риковери” невидимый раньше за ослепительным сиянием “Аметист” вдруг показался во всем своем белоснежном великолепии. Острый очерк корпуса, легкость надстроек сочетались с мощью отогнутых назад труб - признаком силы машины.
– Это гидрографическое судно?
– вскричал капитан Пенланд.
– Да это лебедь!
Действительно, белый, блестевший огнями корабль походил на громадного лебедя, распростершегося на воде перед взлетом.
– Это военное гидрографическое судно, - подчеркнул Ганешин, поднес руку к козырьку и пошел с мостика.
Его шлюпка быстро понеслась по широкому световому коридору. Американские моряки молча смотрели ей вслед, слегка озадаченные как появлением Ганешина, так и его уверенными распоряжениями.
– Это, должно быть, важное лицо у русских, сэр, - проговорил наконец помощник капитана.
– И если он сумеет спасти батисферу…
– Не знаю, спасет ли, - ответил Пенланд.
– Но вы посмотрите на их корабль!
Прежнее молчание воцарилось на “Риковери”, только настроение было уже другим. Безотчетно верилось, что белый прекрасный корабль, так неожиданно выплывший из океанской ночи, и этот человек с умными, упрямыми глазами, дружески протянувший руку помощи, действительно сумеет помочь.