В мире Меча и Магии. С палкой и стрелой
Шрифт:
– А по-моему, они какие-то кривые, - заметила Сирка.
– Не обращай на нее внимания, она только недостатки видит. Очень даже хорошо.
– Если я вижу кривое - я и говорю, что кривое, - упрямо повторила медуза.
– Это называется хорошим воспитанием: не говорить о недостатках, - заметил я.
– Это называется глупостью.
– Ох, теперь понятно, почему вы не ужились на одной дороге, - засмеялась Эмилия, что-то ища в стоящем в углу сундуке.
– А я - еще только ученица.
Она показала нечто мутное и перекошенное.
– Ну...
– задумался я.
– Она первая. И ты старалась.
– Я молчу, - сообщила Сирка.
– Ага, вот и он, - Эмилия достала из сундука кинжал.
– Вообще-то я его с собой не ношу. Но мало ли...
– Оружие надо под рукой держать, - пробормотала змееволосая.
– Давай, освобождай ее, - ученица стеклодува сунула кинжал мне в руки.
– Скажи змеям, чтобы сидели тихо, - предупредил я Сирку.
– Да уже.
– А где у вас в городе таверна, чтобы переночевать?
– поинтересовался я, перепиливая ремень.
– А у нас нет таверны.
– Как нет?!
На Энроте таверна, она же гостиница, для каждого города являлась чем-то само собой разумеющимся.
– Как-то не построили. В городе и вина-то столько не делают, чтобы специально таверну открывать. На весь город один алхимик, он же винодел. К счастью, ему постоянно нужны бутылки, флаконы и склянки - так что стеклодувы могут зарабатывать на жизнь.
– Алхимик-винодел... Надеюсь, он никогда не путал одно с другим, - пробормотала Сирка.
– А все проезжие останавливаются в том доме, куда пустят переночевать, - добавила Эмилия.
– Можете у меня остановиться, денег не возьму, все равно одна комната пустует с тех пор как умерла Шифина... Вообще-то это был ее дом. Ну, в общем, комната свободная, мне и одной хватает.
– А Шифина - это кто? Твоя мать?
– поинтересовалась Сирка.
– Какая ты все-таки бестактная, - я продолжал резать ремень.
– Прости ее, Эмилия, она не понимает человеческих порядков.
– Шифина - волшебница, которая меня воспитывала здесь, на Аксеоте, - вздохнула Эмилия.
– У меня нет родителей. Со времен Расплаты.
– Ну вот и все, - излишне громко объявил я, окончательно развязав медузу.
– Ты свободна.
– Ох, - Сирка согнула и разогнула руки, а потом потерла запястья.
– Говорила же: не умеешь связывать. Лук дай.
– Пожалуйста.
Взяв лук и закинув на плечо колчан со стрелами, змееволосая сразу распрямилась и стала выглядеть уверенней.
– Так мы можем у тебя остановиться?
– уточнила она.
– Конечно, - Эмилия забрала у меня кинжал и спрятала его обратно в сундук.
– Только
– Какая кровать?!
– Сирка помахала перед ней кончиком хвоста.
– По-твоему, вот с этим нужны кровати?!
– А как вы спите?
– растерялась девушка.
– Я никогда не встречала медуз раньше.
– Вот так, - Сирка мгновенно свернула хвост в кольца и улеглась на них сверху.
– И все, очень удобно.
– А, - с интересом посмотрела Эмилия.
– Ну, значит, все в порядке: ты будешь спать на хвосте, а кровать - тебе.
– Э-м, Эмилия, - осторожно обратился я.
– А у тебя фамилия случайно не Найтхэвен? Просто ты мне кого-то напоминаешь.
– Нет. У меня нет фамилии.
– Как нет?!
– после упоминания Шифины я уже уверился, что передо мной будущая королева Великого Арканума.
– Я не знаю, какая фамилия была у моих родителей. Знаю только свое имя: просто Эмилия.
– И что тут такого?
– откликнулась лежащая на полу медуза.
– Я вот тоже просто Сирка. Не придумывали у нас фамилий. А ты? У тебя фамилия есть?
– Корак Таинственный, - я сам не знал, зачем назвался полным именем террянского Корака. Может, захотел похвастаться, что у меня-то не одно только имя?
– Таинственный?
– улыбнулась Эмилия.
– О, да, - протянула Сирка.
– Такой таинственный! Все выспрашивает, выспрашивает, а про себя ничего не рассказывает. Знаешь, он подошел ко мне, когда я лежала на дороге и спросил: 'где мы?' Потом спросил, как называется этот мир и какой сейчас год. Про Расплату ничего не знал.
– В самом деле?
– Эмилия перевела взгляд на меня.
– Ну... Да, - все равно, как-то объяснять свое незнание пришлось бы, так что я решил сказать почти правду.
– Ты слышала о вратах в другие миры?
– Не только слышала, но и прошла через них. Как и все беженцы с Энрота.
– А, ну конечно, - смутился я.
– Но до этих порталов на Энроте находили еще и другие. Вот в такой я с Энрота и ушел в тысяча сто шестьдесят седьмом году от Безмолвия. Не знаю, сколько это от аксеотского Катаклизма.
– О, давно. Расплата случилась в тысяча сто семьдесят первом от Безмолвия, а на Аксеоте это пятьсот семнадцатый, - подсчитала Эмилия.
– Почти четырнадцать лет... Погоди, ты что, ребенком в портал ушел? Ты не выглядишь намного старше меня.
– В том и дело: прошел в портал тогда и там, а вышел здесь и сейчас. Магия Древних, должно быть.
– Если так, то повезло тебе. В лучшие годы Эрафии жил, наверное. Тысяча сто шестьдесят седьмой, - мечтательно повторила ученица стеклодува.
– В тот год в Стэдвике установили Грааль. Говорят, это было так чудесно...