В мире мечты. Обзор научно-фантастической литературы
Шрифт:
Главное в фантастике — звать за собой читателя, пробуждать в нем веру в будущее и тягу к знаниям, отнюдь нн пропагандируя их. Научная фантастика — это беллетристика. В ней главное — Герой. Герой — носитель идеи, герой нового общества, герой, сталкиваю-щийся с новыми конфликтами в этом обществе.
В определенных условиях прогрессивна аллегорическая фантастика, ставящая перед собой политические цели — при отрицании автором современной ему действительности. Естественно, что такая фантастика приемлема для нас в капиталистических странах. Перенесение же ее приемов на нашу почву действенно только когда литературное произведение поднимается до уровня сатиры, бичующей
В этом плане произведения, носящио характер предупреждения, не могут приниматься все огульно как положительные явления.
Любая фантастика должна быть философской, но нам приемлема не всякая, а исходящая с платформ марксистской философии.
Фантастика, на мой взгляд, всегда удачно пользовалась острым сюжетом и, как мне кажется, не может противостоять ему. Хорошие приключения только помогут донести идеи фантаста, ставящего своего героя в исключительные положения.
Больше, чем когда бы то ни было, нужны нам сейчас романы, повести, рассказы, поэмы, пьесы и фильмы, в которых автор вместе со своими читателями мечтал бы о том, что будут делать, в какой обстановке будут жить наши потомки в условиях коммунистического общества.
Это очень заманчивая и ответственная задача — увлечь нашего читателя зримыми, облаченными плотью и кровью образами будущего, на построение которого он тратит столько времени и сил. Но и это только часть, хотя и очень важная, общей задачи нашей литературы, а значит, и ее отряда — фантастов. Общая задача — помочь читателю в утверждении его социалистического самосознания, помочь ему уяснить для самого себя все историческое величие и значимость его повседневного труда.
О чем бы мы ни писали — о прошлом, настоящем или будущем, — именно эта задача является основной.
Не может быть поэтому научно-фантастических произведений ни о близком, ни о далеком будущем нашей науки и техники, дейст-вие в которых разыгрывалось бы вне социального времени и пространства. И действующие лица в них не могут быть вне времени и пространства.
Без малого две тысячи сто лет назад сражался во главе армии восставших гладиаторов и погиб в битве с римлянами Спартак. Память о нем жива и по сю пору. Почти два с половиной тысячелетия прошло со времени битвы при Фермопилах, а нет по сей день грамотно-го человека, который не восхищался бы подвигом трехсот спартанцев. Несмотря на обилие повседневных дел, забот и тревог, нас вол-нует каждый кусок пергамента, каждый камень, рассказывающий нам о далеком прошлом.
Может ли в таком случае быть, чтобы через сто, пятьсот, пять, десять, двадцать тысяч лет свободное, просвещенное коммунистиче-ское человечество забыло о нашем поколении, о тех, кто в голоде и холоде, в кровавых боях и горячке строек боролся за счастье лю-дей? Разве не будут всегда с благодарностью и благоговением вспоминать о большевиках, которые шли в первых рядах этой великой борьбы за единственно справедливый строй на Земле, о Марксе, Энгельсе, Ленине, о тех, кто после них принял на себя великий подвиг руководства этими долгими и святыми боями за коммунизм? Разве не будут горячие и молодые и через много веков и тысячелетий завидовать тем, кто
И очень важно, чтобы это знал любой участник нашей всенародной борьбы, чтобы он это понимал и гордился нелегкой, но поистине бессмертной честью быть солдатом в овеянных славой боях за окончательное освобождение человечества. Он должен об этом прочи-тать и в тех книгах о будущем, которые фантасты еще только напишут. Пока что таких книг очень мало. Станислав Лем в «Магелла-новом облаке» — книге превосходно написанной, доброй и умной, говорит о коммунистах, их многолетнем подвиге во главе и вместе с народом. Об этом мы должны помнить — все равно, будем ли мы писать о далеком или близком будущем, будут ли научные свер-шения, положенные в основу нашего произведения, идти рядом с наукой или впереди нее.
Фантастика есть не что иное, как сказка. Для меня нет ничего лучше и дороже сказок. И до какой же степени нам их не хватает! Да-же не самих сказок, а сказочных героев. Мне кажется, что лучшие люди, населяющие «Страну Фантазии», тоже сказочные.
По при всей моей склонности ценить фантастику только за ее сказочность, я люблю некоторые вещи, стоящие на совершенно проти-воположном конце разнокалиберного строя научно-фантастических произведений. К ним относятся, например, произведения-гипотезы, приключенческие и другие произведения фантастики.
Фантастика может творить любые чудеса, делать любые допущения. Но во всем этом должна быть своя, сказочная достоверность. Любое научно-фантастическое произведение гибнет, если в нем нет чуда. Фантастам не дано божественного могущества уранидов, но чудеса они творить все-таки могут. На это у них есть, две другие, не менее великие, силы: любовь и боль. Только то, что сотворено любовью и болью, становится настоящим чудом. В противном случае рождается фокус...
Научно-фантастическая литература уже в силу своей специфики сложнее почти всякого другого жанра. С одной стороны, к ней в полной мере предъявляются (или, по крайней мере, должны предъявляться) те требования художественности, которые выдвигаются перед художественной литературой вообще; с другой же — фантастика, как литература, неизбежно романтическая, неизбежно (в ка-кой-то мере) познавательная и неизбежно оперирующая какими-то научными, — пусть условно-научными — данными, проблемами и даже прогнозами, должна и в этих отношениях быть достаточно обоснованной (хотя бы в соответствии с требованиями «фантастической» логики).
За последние 10–12 лет наша фантастика росла главным образом количественно, и авторы ее стремились в первую очередь разви-вать и совершенствовать те линии, которые отличают фантастику от остальной литературы. Тому же, что объединяет фантастику с остальными областями художественной литературы, уделялось меньше внимания, хотя появился ряд книг, в полном смысле слова высокохудожественных.
Сейчас наша фантастика, по моему мнению, находится накануне качественного скачка. Об этом говорят некоторые тенденции ее развития: стремление к поискам и созданию характеров наряду с поисками научных или технических проблем, попытки создания литературного героя вместо литературного робота, годного для подстановки в любую фантастическую ситуацию.