В мире случайностей
Шрифт:
Оставим тяжёлые разговоры на потом. По крайней мере, если они сами не дойдут до тех же мыслей.
Для обыска я забрал из дома Бурана и снова применил единение. Керосинка — это хорошо, но ночное собачье зрение в связке с острыми слухом и нюхом ещё лучше.
Потом я обязательно потренируюсь различать запахи, чтобы ориентироваться в их бешеном буйстве, а пока что привычно положусь на Бурана.
Сначала я попытался активировать навык на расстоянии, смотря псу в глаза, но ни черта не вышло. Или это в принципе невозможно, или навык нужно прокачать — у него
— Дядь Никит, а тебя глаза светятся, — ахнула Юля с восторгом.
Ну, у Бурана тоже светились — отражали свет керосинки. Забавно, что на меня эффект тоже распространился.
— А ты ведь все его чувства перенял, да? Все пять? — с хитрой улыбкой спросила Юля. И, не дожидаясь ответа, шагнула ко мне. Встала на цыпочки и — зараза такая! — почесала меня за ухом.
Срань господня! Меня будто током пронзило, по спине пробежал табун мурашек. От простейшего действия кайф был такой, будто мне массаж головы делают. На миг даже что-то в глубине моего сознания пожалело, что я не могу повилять хвостом.
И копчик зачесался.
От Юли я под её заливистый смех шарахнулся, как от прокажённой.
— Ещё раз так сделаешь — ремня дам, — буркнул я, дёрнув плечами.
Ребята старательно прятали улыбки, Юля — состроила серьёзную моську я рявкнула, браво отсалютовав в пародии на воинское приветствие:
— Так точно!
— К пустой голове не прикладывают, — не удержавшись, я потрепал её по голове. — Коза ты, Юль.
— Но тебе же понравилось?
— Нет.
Вместе с Бураном мы отыскали ещё одиннадцать полёвок: на чердаке дома и бани, в огороде, предбаннике. Я даже понемногу научился различать их запах. Ребята тем временем собирали в и без того окровавленные одеяла многочисленные тушки — от них нужно избавиться, чтобы запах мяса не приманил новых тварей.
И так всё пропахло кровью, а завтра, если ничего не делать, добавится ещё и невыносимая вонь пропастины.
Всего десять минут вдумчивых поисков, и у меня уже набрано двести шестьдесят очков опыта, а в копилку эссенций капнуло шесть на выносливость и пять на ловкость.
Полёвки успели попортить огород — при свете ещё посмотрим, что там вообще можно спасти. Погрызли нижние углы двери дома и ставни. Крепко так погрызли, ещё бы полчасика — и полезли в дом.
Тело Артура твари обгрызли до костей. Остатки куриного шашлыка тоже съели — и с земли, и из кастрюли.
Я, недолго посомневавшись, завернул окровавленные кости погибшего знакомого в простынь (одну из тех, что защищали Олега от игл) и отнёс в сарай. Завтра они завоняют, но не очень сильно — мясо резцы полёвок реально вычистили всё.
Живые всегда в приоритете, а труп — это просто труп. Но, если есть возможность, останки лучше похоронить достойно. Так и ребята будут знать, что если погибнут, мы не бросим их в ближайшей канаве, как падаль. И просто — это по человечески.
Как бы выживание не склоняло к тупом животному существованию, нельзя забывать, что мы люди.
Поэтому, завтра мы выроем для Артура могилу и похороним его на участке, где-нибудь поближе к скале.
Поняв, что территория проверена и безопасна, я провёл
Навык прервался, начался откат.
Что ж, буду знать, раз Система эти детали в описание навыка добавить не потрудилась.
Также я наконец досыпал солью медвежью шкуру и спустил её в погреб. Он здесь просторный, глубокий. Мясо медведицы пошло туда же, но на ледник. Это — просто снег, который мы накидали зимой в отдельный отгороженный угол. Сейчас он превратился в здоровенную льдину и практически не таял. Такой вот простенький, но рабочий холодильник.
Туда же, на ледник, я сбросил одиннадцать тушек полёвок — тех самых, что мы отыскали с бураном. Разделкой не заморачивался, ясное дело, только животы вспорол и выбросил желудки и кишки.
Мясо есть мясо, даже если речь о родственниках мышей. Не знаю, придётся ли нам их есть, но запас лишним всё равно не будет. Глупо не отложить хоть немного, если это практически не стоит труда.
Соли осталось немного, но на недельку нам её хватит точно. В лесу есть солончаки, там можно и попытаться добыть дичь, и пополнить запас соли, так что по этому поводу я не переживал.
Тушки полёвок удалось распределить по трём одеялам, навалив прям с горками.
— Прямо «Апофеоз войны», — сказала Мэй, задумчиво глядя на результат их с ребятами труда. — Только какой-то нелепый.
— Наркоманский, — пискнул Илья.
— У тебя швы, так что оставайся с Леной, — отозвался я, переводя разговор в конструктивное русло. — Несём вчетвером, за углы. Я, Олег, Шенг, Юля. Тут в каждой куче как бы не пара центнеров веса. Мэй, ты прикрываешь.
— Может, хоть немного мяса запасём? — отозвалась китаянка. Когда ребята с удивлением на неё уставились, вздохнула. — Да, это мыши. Но лучше есть мышей, чем умирать от голода.
— Я уже отложил десяток, — теперь все в шоке уставились на меня. — Каждая тушка весит килограмма три, ребят. Мэй права — запас лишним не будет. Впрочем, я тоже надеюсь, что он нам не пригодится. Лучше марала добыть или свинку.
Мы утащили трупики к лесу в три подхода. Не ахти как далеко от нашего убежища, но даже мутанты, как показал опыт, сначала идут к доступной жратве, а уже потом пытаются поймать живую и способную к сопротивлению.
После боя и сбора кровавых ошмётков мой отряд напоминал сборище поехавших мясников. Благо, баня уже была готова.
Мы зажгли внутри свечу, и мыться первыми пошли девчонки. Точнее — Мэй и Юля. Сметана отказалась, чувствовала она себя ужасно.
Всеми силами изображали скорую смерть Юля и (вот уж не ожидал) Мэй, когда я запретил пользоваться шампунями, гелями, пеной для бритья и всяким прочим-прочим пахучим. Как бы их не заботила шелковистость волос, не привлекать монстров посторонними для леса запахами важнее. Отказаться придётся и от зубной пасты. По крайней мере, временно.
Долго купаться и париться я тоже не разрешил — времени нет. А днём, помнится, я надеялся шашлыки для ребят устроить этим вечером. Наивный…