В мире снов
Шрифт:
– Мы с Костей не виделись давно, почти девять лет. Жаль, не застал его живым. Такая трагедия...
– Да... трагедия, - пробормотала Рита.
Адвокат вежливо кашлянул, напоминая, что время, отведенное им, истекло. Назначил новую встречу и новообретенные родственники вышли из кабинета. Рита была подавлена. Ситуацией, своими чувствами, явно неразделенными, страхом нечаянно раскрыться и выдать себя. Мужчина тоже молчал. Она только набралась сил, чтобы посмотреть на него и попрощаться, как он сказал:
– Позвольте, я вас подвезу.
– А...
– мысли Риты заметались в панике.
– Вы сейчас расстроены, не в себе. Куда вам, домой или на работу? Я с шофером. Позвольте, я отвезу вас куда нужно, а он поедет за нами...
Ехать с ним наедине? Ни за что!
– Благодарю, подвезите меня, пожалуйста, на работу. А машину... Машину заберу позже. Или попрошу кого-нибудь.
– Что вы, мы перегоним, скажите только адрес.
Вот этого ей не хотелось.
– Если не трудно, пусть ее подгонят на работу.
Сели в машину, этот Николай Маркович еще расспрашивал о чем-то, Рита отвечала односложно. Потом повисло неловкое молчание. Она поняла, что ведет себя невежливо. В конце концов, разве его вина, в том, что...
– Николой Маркович...
Он был даже удивлен, что женщина подала голос. Вдова Костика. Николай Васильев видел ее пару раз в коридоре, столкнулись случайно. Теперь, когда они оказались в какой-то мере родственники, он должен уделить ей немного внимания. Долг уважения, хотя бы ради Кости. Ради давней дружбы с ним. Он прислушался.
– Николой Маркович, простите, но раз уж мы являемся сонаследниками... Хотелось бы знать, кому принадлежал ранее этот дом. И почему он достался в наследство вам и Косте.
Рите удалось собраться и абстрагироваться настолько, что она даже смогла смотреть на него. Мужчина нахмурил брови, пожал плечами, отвел взгляд в окно, потом ответил:
– Видите ли, я не знаю, почему именно мы с Костей, - тут он сделал неопределенный жест рукой, - А принадлежал дом нашей бабушке по отцу. Ээээ... Наши с Костей отцы сводные братья, единоутробные. Знаете, бабушку я плохо помню, видел ее в детстве, и то, всего несколько раз. Помню только, что родители с ней не ладили. А Костины... Костины вроде тоже.
Он прервался, глядя в окно, словно теперь уже он не решался смотреть Рите в глаза, потом все же повернулся к ней лицом и произнес:
– Так что я понятия не имею, почему я и почему Костя. Хотя у нее были и другие родственники.
– Но если есть другие родственники, они могут оспорить завещание?
– Нет. Никто не посмеет оспорить волю бабушки. Никто. В этом я уверен.
Голос был тих и полон мрачной уверенности, так что Рита поневоле задумалась, а приятно ли ему это наследство. Несколько минут прошло в молчании, потом вдруг мужчина предложил:
– Не хотите ли взглянуть на наследство? День все равно пропал, нет смысла теперь возвращаться на работу.
– Но...
– пыталась протестовать Рита.
– Как ваш шеф, я отпускаю вас на сегодня, - даже подобие улыбки.
– Спасибо.
– Спасибо да? Или спасибо нет?
–
Он кивнул и назвал шоферу адрес. Рита отвернулась к окну. Хорошо. Удалось даже вести себя с ним естественно. Так и надо. Надо сохранить эти официально- вежливые отношения. Он не должен догадаться ни о чем. Она справится. В конце концов... Уволится. И забудет о нем.
– Он все равно не ОН. Не ОН. И нечего обмирать каждый раз, когда он на тебя посмотрит. Довольно. Все прошло, - твердила себе Рита.
Да, можно убеждать себя, можно даже убедить. Но. Это запретное нет-нет, да и прорастало из нее дрожью узнавания, затаенной надеждой. Только гордость, да остатки здравого смысла мешали ей броситься перед ним на колени и умолять... Только гордость, да сознание того, что ему это вовсе не нужно.
***
Через сорок минут езды по пробкам они подъехали. Дом, оставшийся в наследство оказался старым купеческим особняком, судя по архитектуре, где-то начала прошлого века. Обшарпанный, почти нежилой на вид, но не развалина. Просто видно, что здесь давно никто не жил. Они ходили по комнатам, старая мебель в чехлах, темные выцветшие обои, следы от картин на стенах, но кое-где картины были на месте, высокие потолки с карнизами и следами замазанной росписи. Явно, никто не жил тут несколько последних лет. Внезапно у Риты возникла смутная догадка, она даже не успела сообразить как спросила:
– Скажите, Николай Маркович, а ваша бабушка... она когда умерла?
Тот вздохнул, подойдя к столу, провел рукой по волосам, и только потом ответил:
– В том то и дело, что бабушка Ксения Федоровна, умерла одиннадцать лет назад.
– Тогда... Почему о завещании вспомнили только сейчас?
– Ха-ха, - невесело засмеялся Николай, - Не только сейчас. Нет. Просто в завещании так и было записано, через одиннадцать лет.
– Странно... А здесь что, никто не жил?
– спросила она просто удостовериться.
– Никто, - он как-то опасливо огляделся, - Жутковатое место. Мне никогда здесь не нравилось. А вот Косте...
– Косте нравилось?
– поразилась Рита.
– Да. Ему нравилось здесь бывать. Мы, правда, были мальчишками, но я помню, он сожалел, когда его родители поссорились с бабушкой.
– Скажите, Николай Маркович, сколько вам лет? Простите, за нескромный вопрос, но вы кажетесь мне намного старше Кости.
Он взглянул на нее и странно хмыкнул.
– Намного? Да вроде нет. На два года всего. Мне двадцать семь.
– Простите, - смутилась Рита, - Я была бестактна.
– Ничего.
Вид у мужчины был немного усталый и отрешенный. Они уже обошли весь первый и второй этажи, заглянули на пыльный чердак. Николай Маркович высказал предложение отремонтировать его и сдать в аренду. Здание старинное, в неплохом месте, может получиться престижный офис. Рита поддержала. Тем более, что до вступления в наследство еще масса времени, да и расходы он собирался взять на себя. У нее вообще созрела мысль отказаться от этого наследства в пользу Васильева.