В мире животных 2

Макеев Алексей Викторович

— Уж очень фуро беспокоится.

— Столько незнакомых людей вокруг, а рядом малыши.

Юлия Григорьевна отнесла зверька в клетку.

— Сколько ему?

— Два года. Это молодая мать. Кстати, она очень хорошо воспитывает не только своих, но и чужих малышей. Мы давали ей на воспитание детенышей европейской норки, и она их приняла.

— Это характерно для куницеобразных?

— Не для всех. Хорошая воспитательница норка. Она принимает детенышей разных куницеобразных.

— Ну что же, время познакомиться и с горностаем.

Дмитрий Владимирович направился

к клетке, где обитают горностаи — стройные, маленькие зверьки, чуть больше ласок. Длина их тела чуть больше 30 сантиметров. Летом окраска меха у горностая буроватая, а зимой — белая, только кончик хвоста всегда черный.

— Зверек королевский, — с любовью глядя на горностая, говорит Терновский. — Из их шкурок шили королевские мантии.

— На кого горностаи охотятся в природе?

— Основной их корм — водяные крысы, но добывают они и мышей, кротов, различных птиц, ящериц и даже змей. В годы, когда мышей и крыс маловато, разоряют большое число гнезд. Охотятся они большей частью ночью, но нередко и днем.

— Как они размножаются в неволе?

— Считается, что плохо. Но у нас они постоянно дают приплод — до 14 малышей в выводке.

— Дмитрий Владимирович, этот горностай какой-то злобный, все время урчит и шипит на нас.

— Это для него характерно: злобный, дикий зверек. Работать с горностаями тяжело. Они плохо приручаются.

— И видимо, здорово кусаются. У вас руки в покусах и ссадинах.

— В моих руках побывали не только горностаи. Но нужно сказать, что эти совсем не боятся людей. Увидеть их в природе нетрудно.

Наблюдая за жизнью горностаев, Дмитрию Владимировичу удалось обнаружить необычную закономерность в их биологии. В природе нет ни одного вида, у которого половая функция появлялась бы раньше, чем зрительная и слуховая, особенно если малыши еще кормятся молоком матери. А для горностая характерно чрезвычайно раннее половое созревание — в возрасте до 20 дней. Это феноменальное явление в мире живой природы. По наблюдениям Терновского, были отмечены случаи покрытия самцами 12-дневных самок, вес которых составляет всего 17 процентов веса взрослых.

У других видов молодые самки становятся половозрелыми по достижении веса взрослых особей.

Дмитрий Владимирович немало думал над природой этого явления. Что оно дает виду? Оказалось, это приобретение просто необходимо горностаям. Оно целесообразно и создает громадный запас прочности всему их роду. Благодаря этому приспособлению горностай сумел заселить огромную территорию Европы и Азии и достиг очень высокой численности. И еще. В определенные годы отмечаются длительные кочевки горностаев, и бывает, что в период миграций на десять тысяч квадратных километров насчитывается всего три-четыре зверька. При таком положении зверьки просто могут не встретиться. Но самка уже покрыта, и это гарантия, что она даст потомство, даже если не встретит самца.

Терновскому удалось установить, что оплодотворенная яйцеклетка развивается в молодом организме очень медленно, более 300 дней. При определенных условиях она внедряется в матку — и начинается бурное развитие плода. Вот к каким интересным выводам

пришел ученый, наблюдая за горностаями в условиях их клеточного содержания, по существу в лабораторных условиях. Такие наблюдения очень трудно, почти невозможно провести в естественных местах обитания горностаев.

У Терновских что ни вольера или клетка — то детский сад. Мы подошли к клетке, где обитают солонгои.

— Уверен, что о солонгое слышали немногие, а уж видеть доводилось считанным зоологам. Обитают эти зверьки главным образом в горных районах Азии. Я поймал трех солонгоев в горах Алтая. Они прижились у нас.

— Куда деваете приплод?

— Часть подарили в зоопарки. Парочку зверьков отослали за границу. Удивительные создания — дружелюбные и легко приручаются.

Дмитрий Владимирович приоткрыл крышку гнездовой камеры и взял одного малыша. Мать забеспокоилась.

— Не волнуйтесь, — приговаривал ученый. — Эти руки не принесут вам вреда.

Он полюбовался детенышем солонгоя и водворил его на место. Мать была поодаль. Малыши сбились в плотный клубочек.

— Без матери, словно магнитики, притягиваются друг к другу. Я назвал это поведение малышей рефлексом сцепления. Посмотрите, как прочно они сцепились. Так им теплее. Лучше и выживают, когда вместе.

Мать очень следит за малышами — облизывает их, «моет». В гнезде всегда чисто и сухо. Здесь есть даже «уборные» — определенные места, куда отползают детеныши, чтобы опорожнить кишечник. Малыши еще слепые и ориентируются с помощью обоняния. Но вот у них открываются слуховые проходы, потом глаза, начинают проявляться и различные рефлексы — сосательный, сцепления, следования. Кстати, о последнем рефлексе. Дмитрию Владимировичу посчастливилось сделать настоящее биологическое открытие. Именно он досконально изучил рефлекс следования у куницеобразных.

Ученый продемонстрировал нам действие этого рефлекса. Посадил в легкий деревянный ящик шесть детенышей черного хорька и вынес их за пределы вивария. Недалеко была открытая площадка.

— Внимательно следите за хорьками, — обратился он к нам.

Он достал хорьков из ящика, и те сбились у его ног. Дмитрий Владимирович пошел по площадке. Зверьки выстроились в линию и побежали за ним. Терновский прошел по площадке несколько раз — действие хорьков было тем же: они следовали за ученым.

— Дмитрий Владимирович, это какое-то чудо. А за нами они пойдут?

— Конечно. Позовите их: тука-ту-ка-тука! Мы приучили их к таким звукам. Такой зов немного похож на звериный звук.

— Тука-тука-тука!

Хорьки побежали. Каким бы зигзагообразным ни был путь, зверьки не отставали. Это явление Дмитрий Владимирович и назвал «рефлексом следования».

У куницеобразных этот рефлекс начинает проявляться вскоре после прозревания — в переходный период от ползания до момента, когда зверек начинает ходить и бегать. Обычно этот период совпадает с первыми выходами детеныша из норки. У разных куницеобразных этот рефлекс выражен по-разному, но у большинства очень ярко. Раньше всего он проявляется у детенышей ласки, позднее — у горностая и американской норки.