В мире животных
Шрифт:
Я сел на скамью, достал сигарету, закурил. Деготь встал передо мной, но я не стал его прогонять. Он находился от меня на расстоянии удара, и я мог видеть его руки. Если он дернется, я пробью ему кулаком солнечное сплетение. Да и руку с ножом я смогу остановить, если что. А приемы, как выламывать нож, я знаю – как в теории, так и в практике…
– А я ведь грохнуть тебя мог, – ухмыльнулся Деготь. – Ты же об этом подумал, да?
– Чего надо?
– Попрощаться пришел…
– Утром прощались.
Сегодня необычный
– А может, этого мало? – пристально глядя на меня, с ироничной насмешкой проговорил он.
– Кому мало?
– Мне… Может, я не должен был тебя отпускать?
– У тебя чуть не получилось.
– И получилось бы, если бы я захотел.
– Так в чем же дело?
– Команды не поступало.
– А должна была поступить?
– Могла поступить… Я ждал… И ты ждал. Я знаю, что ты ждал, когда все начнется. Пас меня, к «ответке» готовился… Да ты расслабься, все позади. Сейчас тебя уведут, и привет жене…
– Чего сказать хотел?
– А то, что давно хотел сказать. Хотел, да не решался… Мне тебя заказали. Я должен был тебя грохнуть.
– Я так и понял.
– Еще на тюрьме должен был тебя грохнуть. А потом все изменилось. Мне сказали, что не надо ничего. Сказали, чтобы я был рядом с тобой… Знаешь зачем? А затем, что все могло повернуться обратно. Мне дают отмашку, и я делаю тебя, такая вот схема…
– А про Славу ты мне зачем рассказал?
– А чтобы ты знал и мучился. Чтобы удара в спину ждал. – Деготь злорадно смотрел на меня.
– А если бы я тебя самого грохнул?
– Не грохнул бы.
– Кишка тонка?
– Я этого не говорил. Ты знал, что я не просто так здесь, но сомневался. Если бы ты точно знал, что я должен тебя грохнуть, тогда все могло случиться. Но ты же сомневался… А я не сомневался. Если бы мне сказали, я бы тебя замочил.
Деготь по-прежнему маячил передо мной. И руки у него пустые. Я мог ударить его со всей силой, так кулаки чесались, но нельзя. Если заметят, плакала моя свобода. Закроют в ШИЗО суток на десять и только потом выпустят. Что, если за эти десять суток последует отмашка?..
Все-таки я не зря воспринимал Дегтя как врага. А ведь надо было грохнуть этого козла. Сыграл бы на опережение, и все…
– Я знал, что ты сволочь, – с кривой усмешкой сказал я, – так что ты глаза мне не открыл.
– За сволочь и ответить можно, – хищно оскалился Деготь.
Я резко поднялся, и он пугливо шарахнулся от меня. Вся напускная крутость сошла, как с белых яблонь дым.
– Спрашивай!
– А нельзя! Нет отмашки, поэтому нельзя…
Я только усмехнулся, глядя на него. Правильно Саван про него сказал. Баклан. Емко, четко и прямо в точку. Не тот у Дегтя характер, чтобы взвиться орлом. Духу ему для этого не хватает.
– Гонишь ты все, баклан!
– Кто баклан?! – вскинулся Деготь.
– Ты баклан… Даже за Баяна толком спросить не мог. – Я презрительно сплюнул ему под ноги.
– Еще не вечер!
Но я снова резко шагнул к нему, и он пугливо отпрянул.
– Значит, не было отмашки на меня?
– Не было.
– Может, и Славы никакого не было?
– Слава реально был… Все было. Как я сказал, так и было.
– И за что Слава так на меня зол?
– А ты ему до фонаря. Как хозяин сказал, так он и делает…
– А кто у него хозяин?
– Без понятия.
– А что хозяину от меня нужно?
– Уже ничего. Он потерял к тебе интерес. Поэтому ты живой и домой можешь ехать. И я за тобой.
В камеру для осужденных Деготь заехал на неделю раньше меня, но менты приняли его позже моего почти на месяц. Именно этот месяц ему и оставалось провести в колонии. Именно через этот месяц он и выйдет на свободу…
Через месяц я за ним сюда приеду и устрою за ним слежку. Может, он и выведет меня на Славу, а там, глядишь, ниточка и дальше потянется…
Как-то не очень верилось мне, что мой всемогущий враг потерял ко мне интерес. Раз уж он его проявил, то должен был добивать меня до конца. И добьет, если я не буду защищаться.
– Заберу деньги, и тю-тю! – широко улыбнулся Деготь.
– Меня твои мечталки не парят. Кто сказал, что твой хозяин потерял ко мне интерес?
– Не мой хозяин…
– Твой хозяин, твой. Он сам тебе сказал или Слава?
– Слава.
– Как?
– А не пошел бы ты! – Деготь с многозначительным видом посмотрел мне за спину.
Я едва удержался от искушения обернуться. Он хоть и баклан, но перо у него было, и крылом он махнуть мог…
– Ромин! – услышал я голос отрядного.
Это подъехала моя тележка, которая должна была вывезти меня к вагону свободы.
Все, разговор с Дегтем закончен. Но я еще обязательно поговорю с ним. Через три недели снова буду здесь, в поселке с видом на колонию. Выслежу этого баклана и спрыгну с его хвоста прямо на Славу. А если не смогу это сделать, то поговорю с ним самим и выбью из него все, что он знает. И никто не помешает мне сделать это…
Лето, жара, солнце. На небе ни облачка, и одинаково светло везде – что по ту сторону контрольно-пропускного пункта, что по эту. И все-таки перед воротами темнее и смурнее, чем за ними. И еще в зоне душно, а с внешней стороны колючки – освежающий ветер свободы.
Свобода!.. И я мог обнять ее, понюхать и приласкать. А Варя уже близко, идет ко мне, сбиваясь с ног. Яркая улыбка на красивом лице, восторженный блеск в широко раскрытых глазах. Она похудела и постройнела за эти три года.