В мышеловке

Фрэнсис Дик

— Я встречу их, — твердо ответил он и понимающе улыбнулся.

Глава 14

Из Окленда Джик повез нас в Веллингтон. Это примерно восемь часов езды на машине.

Мы остановились на ночь в мотеле города Гамильтон, к югу от Окленда, а утром двинулись дальше. Слежки за нами не было. Я был уверен, что никто не сидел у нас на хвосте в Окленде, когда мы посетили Апдайков.

Но Уэксфорд уже должен был знать, что у меня на руках список иностранных покупателей,

в котором есть несколько новозеландских адресов. Он не мог догадаться, какой именно адрес я выберу, но, безусловно, додумается, что, остановившись на букве «В», я прямиком попаду в Веллингтонскую галерею.

Итак, там нас может ожидать сюрприз.

— Ты что-то приуныл, Тодд, — начала Сара.

— Прости, задумался.

— О чем?

— Когда мы наконец остановимся на ленч.

Она звонко рассмеялась.

— Но мы же основательно позавтракали.

Мы миновали указатель поворота на Роторук, в страну гейзеров.

— Может, кто-нибудь желает горячей грязи? — спросил Джик.

— Неподалеку находится геотермальная электростанция, — сообщила Сара, — которая работает на выбросах пара из-под земли. Там ужасные черные кратеры, смердящие серой, а земная кора настолько тонкая, что местами даже вибрирует, и кажется, что под ней просто пустота…

— И еще, — добавил Джик, — у них здесь через пятницу бывают землетрясения.

— Я где-то читала, что в Веллингтоне землетрясения настолько часты, что новые кварталы строят на специальных платформах-люльках, — добавила она.

— Спи, небоскребик, спи, — запел Джик приятным голосом. Солнце сияло, а вокруг зеленели листья незнакомых мне растений.

Проносились пронзительно зеленые поляны и глубокие таинственные ущелья. Качалась на ветру трава почти в человеческий рост. Чужая земля, дикая и прекрасная.

— Взгляни на чьяроскуро, — произнес Джик, когда машина вынесла нас в небольшую долину с особо живописными очертаниями.

— Что это такое? — спросила Сара.

— Светотень, — пояснил он. — Контраст и гармония. Профессиональный термин. Весь мир — чьяроскуро, а все мужчины и женщины — просто пятна света и тени.

— Каждая жизнь — чьяроскуро, — сказал я.

— И каждая душа.

— Душа врага — серая, — возразил я.

— Ты тоже станешь серым, смешивая красное, голубое и белое.

— Серая жизнь, серая смерть — все выравнивается в одинаково серое пятно — в ничто.

— Никто, — воскликнула Сара, — никогда не назовет вас обоих серыми!

— Серыми?! — вскричал я. — Серый — Грей! Конечно же, черт побери!

— О чем ты? — спросил Джик.

— Грей — фамилия человека, снявшего на три месяца пригородную художественную галерею в Сиднее, и Грей — фамилия типа, продавшего Апдайку его «Херринга».

— Ох! — Вздох Сары разрушил чары солнечного дня.

— Прости, — сказал я.

Их так много, подумал я. Уэксфорд и Грин, молодой парень, заливший Джику глаза скипидаром, женщина и Харли Ренбо, двое преступников в Алис-Спрингсе, одного из

которых я знаю в лицо. Кстати, второй мог оказаться Бровастым.

А теперь Грей. По меньшей мере девять человек. Это те, о которых я что-то знаю, но их, наверно, больше. Как справиться с ними, чтобы при этом не пострадали мои друзья?! Да и самому мне не хотелось отправиться в небытие.

Пока же после каждого моего взмаха саблей у змея вырастала новая голова.

Интересно, кто же осуществлял сами грабежи? Или они посылали за море двух-трех собственных «специалистов», или нанимали, так сказать, местную рабочую силу. Если грабители — их люди, то не один ли из них убил Регину? Не встречался ли я уже с убийцей Регины? И не он ли сбросил и меня с балкона? И не он ли готовит мне западню в Веллингтоне?

Я напрасно ломал себе голову, загнув в уме добрый десяток пальцев…

В столицу мы въехали около полудня и остановились в отеле «На террасах», откуда открывался великолепный вид на море. До сих пор я считал, что среди больших городов нет равного старому доброму Лондону, стоящему в болотистой низине. Но Веллингтон, новый и ухоженный, сразу покорил меня своей неповторимостью.

Я нашел в телефонном справочнике адрес галереи изобразительных искусств «Руапеху» и спросил у портье, как туда проехать. О галерее он слышал впервые, но адрес ему был знаком, где-то за старым городом. В вестибюле отеля я приобрел карту городских дорог, мне объяснили, что гора Руапеху является потухшим вулканом с теплым озером в кратере. Если мы ехали из Окленда, то должны были проезжать неподалеку. Я поблагодарил и с картой поднялся к Джику и Саре.

— Галерею мы разыщем, — сказал он. — А что дальше? Может, скорчим им рожи через витрину?

— Вы и на такое способны! — заявила Сара.

— Мы можем просто проехать мимо, — предложил я. — И в машине нас никто не увидит.

— В конце концов, — брякнул Джик, — мы и в самом деле хотим, чтобы они знали о нашем пребывании здесь.

— Почему? — изумилась Сара.

— Спроси Тодда, это его затея.

— Почему, Тодд?

— Потому что я хочу, чтобы они все силы бросили на наши поиски, а не заметали следы преступлений в Мельбурне. Ведь мы хотим, чтобы их взяла полиция, так как сами арестовать их не можем. Ну, а когда полиция начнет действовать, нужно обязательно, чтобы она что-то нашла.

— Теперь ясно, что ты имел в виду когда говорил, что «нужно, чтобы все шло как положено». Но только ты умолчал о том, что умышленно наводишь их на наш след.

— У Тодда бумаги и картины, которые мы забрали, — объяснил Джик. — И они захотят вернуть их себе. Тодд надеется, что они в первую очередь займутся возвращением своих вещей, потому что пока они рассчитывают, что им удастся заполучить их назад и заставить нас замолчать…

— Джик, — перебил я, — ты далеко зашел!

Сара перевела взгляд с меня на него. На смену озабоченности пришло какое-то безнадежное спокойствие.