В начале было слово. Афоризмы
Шрифт:
Настоящий рассказ должен течь, как течет ручей среди холмов и кудрявых рощ. Главное – пройти свой путь; как пройти – не важно, важно пройти до конца.
Люди разучились читать рассказы главным образом потому, что научились читать слишком быстро.
Заглавия его рассказов так полно отражали их содержание, что надобность в самих рассказах отпадала.
Скажи мне, что я написал плохой рассказ, и я скажу тебе, кто ты.
Рассказы бывают различных видов, но из них только один по-настоящему труден – юмористический рассказ.
Популярные жанры
Все жанры хороши, кроме скучного.
…Но даже Вольтер не сказал: одинаково хороши.
К развлекательной литературе относятся примерно так же, как к проституции: осуждают, но пользуются.
Мир популярных романов – рай для дураков.
Многие хвалят одни книги, но читают все же другие.
Каждый читает такого Бальзака, какого заслуживает.
Клаурен стал нынче так знаменит в Германии, что вас не впустят ни в один публичный дом, если вы его не читали.
Любовно-исторические романы – единственный вид печатной продукции, где невинность чего-то стоит.
Хороший любовно-авантюрный роман должен быть написан плохо.
В масс-культуре дрянная литература становится со временем еще хуже.
Демократия влечет за собою гибель литературы: свободу и равенство стиля. Всякому-де дозволено писать все, что угодно и как угодно скверно, и все же никто не имеет права превзойти другого в стиле и посметь писать лучше него.
Исторический роман
Исторический роман есть плод соблазнительного прелюбодеяния истории с воображением.
Любой исторический роман превосходно изображает эпоху, в которой живет его автор.
Там, где кончается документ, там я начинаю.
История – это гвоздь, на который я вешаю свои романы.
С наибольшим сходством персонажи французской истории изображены в романах Александра Дюма, вылепившего с них медали из хлебного мякиша.
Всякий роман о допетровской Руси сбивается на язык деревенской прозы: «Рассупонилось солнышко, расталдыкнуло свои лучонки по белу свету…»
Детектив
Смерть интересовала меня с детства. Когда я прочла: «Шалтай-Болтай сидел на стене, Шалтай-Болтай свалился во сне», – я задумалась: «Сам свалился – или столкнули?»
Детективный роман – это история не об убийстве, а о восстановлении порядка.
Преступление здесь – отклонение от нормы, поэтому детектив – признак социального и литературного здоровья.
Сюжеты своих детективных романов я нахожу за мытьем посуды. Это такое дурацкое занятие, что поневоле приходит мысль об убийстве.
Если исключить невозможное, то, что останется, и будет правдой, сколь бы невероятным оно ни казалось.
В детективе нет нестреляющих ружей.
Чем недогадливее следователь, тем длиннее детектив.
Если не знаешь, что писать, напиши: «Вошел мужчина с револьвером в руке».
Авторы триллеров питают склонность к сотрудничеству с секретными службами, подобно тому как психически неуравновешенные люди становятся психиатрами, а импотенты – порнографами.