В начале было время
Шрифт:
А вдруг планета еще не готова к такому повороту? Зарий с болью думал об этом. На Аламаке не было социального единства, - вражда и рознь постоянно вспыхивали в разных местах планеты. Этическое сознание человечества тоже нуждалось в гармонизации, - слишком слабым было стремление к сопониманию и сотрудничеству, корыстолюбие часто брало верх над духовностью. Из-за раздробленности Аламака его экология находилась в кризисном состоянии,- загрязнялись океаны, истощалась земля. Планета задыхалась в тисках энтропии! Быть может, открытие Зария разведет эти роковые тиски? Многие на Аламаке ощутили такую надежду.
Зарию словно воздавали теперь за долгие годы непонимания. Ему предложили
Деревушка находилась совсем рядом с последней находкой Гилеция, нужно было только пересечь неширокое озеро, усеянное живописными островами. Зарий часто раздумывал над архаической звездной картой, где не было Ориона. Быть может, это искусственное созвездье?
– спрашивал про себя Зарий. Он понимал всю дерзость и масштабность этого небывалого, но закономерного вопроса.
Ответ на него можно было получить только у самого Ориона! Как дозваться до его прекрасных звезд? Зарий спрашивал это у природы,- она всегда была самой мудрой советчицей. Ученого окружали чаячьи гнезда, цветущий вереск, лосиные стада. Он радовался красоте жизни!
И в глубине души начинал понимать, что в тайне живого найдет ответ на волнующий его вопрос. Быть может, вон тот кузнечик или эта трясогузка станут соавторами в открытии хроыоизлучателя!
Зарий давно понял, что Время несет с собой победу над энтропией. И где эта победа более ощутима, нежели в цветущей биосфере? Ведь материя обретает с появлением жизни высший уровень своей организованности.
Перед Зарием стали вырисовываться черты новой науки- хронобионики. Очевидно, лишь с ее помощью человек может создать излучатель Времени. Не мертвящее расщепление вещества, а продвижение его к высшим уровням приведет человека к овладению Временем!
– от анализа наука должна перейти к синтезу. Конечно, такая переориентация произойдет не сразу. Но в перспективе она неизбежна. И тогда человечество будет на равных говорить с величественным Орионом! И тогда дух добра восторжествует в сердцах людей.
Лишь бы не погиб Аламак в тисках энтропии.
Часть II.
ДОБРАЯ ПРАНА
Син чувствовал все острее, что его искусство не находит понимания у современников. И вовсе не потому, что оно изобилует новшествами!
– скорее наоборот: наследник древней традиции, Син хотел вернуть искусство к его первозданным истокам и архетипам. Ритмониум был лебединой песней мастера,-но туда редко заглядывали 247 посетители: большинство из них покидало Ритмониум с недоумением.
Это было величественное, но вместе с тем одухотворенно легкое сооружение, - система сквозных арок уходила ввысь по бесподобно прекрасной кривой, чье уравнение было впервые найдено Сином: он говорил ученикам, что кривая приснилась ему еще в юности и вся его творческая жизнь была припоминанием пленительной линии.
Входя в Ритмониум, посвященный зритель ощущал свою глубокую связь с Космосом.
Казалось, сквозь арки течет поток чистой целеустремленной энергии! Войдя в него, ты словно начинал подъем к далеким звездам, - менялось твое дыхание, твое сердцебиение; мысли освобождались от всего суетного; интуиция становилась всепроникающей. Невидимая стремнина- хрустально-прозрачная
Впрочем, это ощущение не столь уж субъективно,теперь мы знаем, что подлинное искусство управляет потоком Времени,- его монотонное, по-равнинному замедленное течение художник может сделать стремительным и порожистым. Он мастерски возводит плотины на реке Времени, превращая ее энергию в эстетические ценности.
Художник не мог объяснить, почему в слабо намагниченных арках, ритмически расположенных на криволинейном пандусе, возникает своеобразная духоподъемная сила.
Выражаясь по-современному, мы бы сказали, что Син построил первый Хронотрон - уплотнитель Времени. Разумеется, Син решал чисто эстетическую задачу, - но художник иногда глубже проникает в сущность Космоса, нежели рационально мыслящий ученый.
Как многим другим людям искусства Сину не были чужды утопические устремления, - он мечтал о том, что через очистительную спираль Ритмониума пройдет все человечество. Осознав свои космические цели, люди забудут о тяжбах и ссорах. Красота Космоса поможет нам обрести гармонию!
– говорил Син на открытии Ритмониума.
Его слушали вежливо, но как-то отстраненно, - самое сокровенное шло рикошетом мимо сознания слушателей.
Создавая Ритмониум, Син бессознательно искал альтернативу эстетике своей цивилизации. Он чувствовал, что ноосфера стала развиваться в опасном направлении: порядок она превращала в хаос, вносила диссонансы в природу. Это однозначно сказалось на внешнем облике ноосферы,- она выглядела лоскутно и мозаично; ее функциональные узлы были обнажены; шаблоны подавляли разнообразие. Вероятно, большинство приспособилось к явному занижению эстетических норм, - поэтому Ритмониум казался многим причудой, капризом. Для понимания этого шедевра нужна была внутренняя цельность, собранность, - однако аналитический характер цивилизации отзывался в душах людей дробностью и рассредоточенностью.
Среди немногих людей, сочувствовавших Сину, выделялся врач Зар. Везде трудно быть новатором, но в медицине особенно: сам характер этой науки требует большой осмотрительности и осторожности. Хорошо понимая это, Зар не сетовал на отсутствие признания. Правда, об успехах его ритмотерапии могли свидетельствовать уже десятки вылеченных людей. Зар трактовал болезнь как специфический вид аритмии. Он проводил успешные опыты с биокамертонами и резонаторами, - через изобретенный им усилитель он мог вводить ритм определенного кристалла или растения в больной организм. Все зависело от избирательной реакции организма, - резонируя на ту или иную частоту колебаний, организм как бы втягивал в себя ритмическую упорядоченность: вместе с гармонией к нему возвращалось здоровье.
Целительные ритмы Зар искал всюду: в росте раковин, в узорах чешуи, в пении птиц. Его лаборатория была настоящим храмом природы! Все это не встречало поддержки у коллег Зара, - медицина тогда имела опору в химии искусственных соединений. Поэтому методы Зара выглядели едва ли не вызовом традиции.
В ту пору еще не существовало ритмоскопии звезд, - однако Зар предвидел возникновение этой науки. Он думал про себя: а что, если одному человеку окажутся созвучными вибрации Беги, а другой будет чувствовать прилив сил, настроившись на ритмику Денеба? У каждого человека своя звезда!
– эта древняя догадка может получить неожиданное подтверждение. Возможно, что наложение нескольких ритмов будет оказывать особое действие,врач станет сочетать звезды так же, как когда-то он смешивал в мудрых пропорциях различные травы.