В нашем доме поселился замечательный сосед...

Полежаева Инна Анатольевна

Я глянула в чашку с салатом и крикнула:

– Подожди! Не говори!
– Мишка аж подпрыгнул, - Сначала давай следующий ингридиент в обработку.

Мишка занялся черносливом, собрался тушить в казане с каким-то мясом что ли, а я продолжила стругать салат.

– Ну, давай...

– Да как-как, одна компания с самого детства. Конечно, у нее и другие появились, с более обеспеченными девчонками и ребятами, но и с нами она общалась. Начали встречаться. Год скрывали от ее родителей. А мои переживали

дико. Потом рассказали всем.

– Мгм, все были против..., - пробубнила я.

– Ну, не так, что запрещали, но явно хотели более выгодную партию. Знаешь, к хорошему быстро привыкаешь, и дядь Ваня быстро забыл, как мы во в дворе все дружно стол накрывали, как все были равны...да ладно...

– Да действительно, что как дед, вспоминающий коммунистов. И что дальше?

– Ну что...решили пожить вместе. Год жили почти, снимали квартиру.

– И?
– заинтересованно уставилась я, так как сосед замолчал.

– И сначала все было нормально, но финансы...Мне хватало, ей - нет. И на нескольких работах работал, и...Да, ладно. Не буду ж я тебе тут в жилетку плакаться. Суть такая, что коллекции новые, какие-то там зимние и весенние, туфли Carlo Pazolini каждый месяц новые и так далее. Папа ей помогал, но, конечно, был недоволен таким поворотом вещей.

– А что ж папа тебе тебя не пристроил к себе на нефтяную скважину так сказать?

– Он противник этого, считает, что каждый сам всего должен добиться. И он прав.

– Поэтому ты открыл свое дело?

– Не только, но поэтому тоже. Мы с другом промониторили рынок нашего города, столкнулись с отсутствием нормальных химчисток, решили попробовать. На большую часть сбережений я оформил ипотеку, купил машину. Ну, и на открытие дела дофига ушло.

– Ну? А чего поругались-то, не пойму? Из-за туфлей Карлы?

– Да прям. Ее папа познакомил Маришку с Майком...

– Чё? Это что за имя?

– Ну, у него родители русские, переехали в Германию давно, там он родился, короче зовут его Майк. Они там какие-то партнеры дядьки Ивана.

– Аа-а-а-а. Ну, ясен пень у Майка денег будет поболе, так что там помимо обуви, еще и бриллианты каждый месяц будут, и ты оказался в пролете...

– Не знаю. Просто она несколько вечеров по субботам уходила с семьей и этим Майком ужинать. Меня папа говорил не брать, так что я оставался дома...

Сказал он это с таким убитым лицом, что я уж думала ему валидол принести что ли...

– ...и верил, что все будет хорошо. Пока она не пришла ночевать. А в воскресенье вечером пришла и собрала вещи.

– И что ты сказал?

– Ничего, я на работе был. Я же на нескольких работах работал.

– И ты побежал ее возвращать?

– Зачем? Она написала смс, попросила прощения, сказала, что Майк ей ближе...И все.

– И всё?! И всё?! То есть тебя кинули по

смс?

– Как-то так. Слушай, я тут разнюнился, как девчонка, даже мои пацаны многого не знают. Ты, будь добра, никому не говори, хорошо?

– Миш, ты меня убил просто. Ты, конечно, извини. Я не знаю, что там за богиня из пены морской, но я считаю, что ты достоин лучшей девушки. Серьезно. Я даже Дрищом тебя называть больше не буду.

– Надеюсь, не из жалости? А то меня стошнит сейчас!
– улыбнулся он.

– Нет, из уважения, что ты молодой симпатичный парень, который к чему стремится, а не пьет водку под забором, или спускает все бабки в автоматах.

– Оу, ну спасибо. Да, и у меня нет сестры или брата, я единственный ребенок в семье...

– Везет же!

– Глупости, детей должно быть много. Ну, давай ты о себе рассказывай...

– Подожди, для начала надо переварить твою историю. Луис Мендисабаль отдыхает со своими мексиканскими страстями...

– Это кто такой? Из сериала?

– Вроде да, сама не помню...

На некоторое время мы замолчали. Я поняла, что у меня теперь отношение к соседу...как бы раздвоилось. В любом случае мне было его немного жалко, и лично меня это раздражало. Любому мужчине неприятно, когда его считают жалким. Тут было немного другое. Вроде как, и жалко, но вроде как он не сидит забившись в угол, размазывая слезки по щекам. Он одновременно казался мне каким-то...не могу сказать, что тряпкой. Ну, какого черта он терпел ее выходки? Все эти ужины с Майком, или как его... Не знаю. Любил ее? Но такая смиренная любовь со временем вызывает отвращение у того, кого любят и обожествляют. Это лично мое мнение. Все люди разные. И хотя я считаю эту Марину последней стервой, он мог уйти с гордо поднятой головой сам. Не ждать, когда его бросят.

– Так вы сейчас совсем не общаетесь?
– уточнила я.

– Почему? В компании при встрече нормально общаемся, с праздниками друг друга поздравляем, - он вздохнул, - если быть честным, то она предлагала начать все с начала.

– Да ладно! Когда?
– Вот это уже совсем меняло дело.

– Не помню, может, месяц назад.

– А ты?

– А я ничего. Я же делаю вид, что вполне счастлив тому, как все сложилось. И в последнее время, то ли от самовнушения, то ли еще по какой причине, но я и правда думаю - все, что не делается - к лучшему.

– Тоже мне умная мысль, - фыркнула я. Он улыбнулся.

Я помолчала, а потом спросила:

– То есть она может сегодня прийти со всеми?

– Вполне! У нас ведь одна компания с детства.

– А Майк?

– Понятия не имею, я не спрашиваю.

Когда я оформляла бутеры с икрой и красной рыбой, а сосед мыл фрукты, он сказал:

– Я чувствую себя девчонкой.

– Почему?