В небе — гвардейский Гатчинский
Шрифт:
Мы прилетали на наших пассажирских машинах в Москву, уставшие после длительного полета, и с аэродрома, что находился напротив Петровского дворца, уезжали в Покровское-Стрешнево. Там тогда находился профилакторий Московского аэропорта, в котором отдыхали экипажи почтовых и пассажирских самолетов, прилетавших в столицу со всех концов страны. Это был второй наш родной дом, где нас с радушием встречали, проявляли исключительное внимание и заботу о нас.
В таком же овальном зале, в каком нахожусь я сейчас, была наша комната отдыха, где частыми нашими гостями бывали выдающиеся артисты и певцы Русланова, Шульженко, Гаркави — «ТБ-3», как он сам в шутку называл себя за свою могучую комплекцию. Там, в этом зале, исполнял нам арию
Звонок телефона на столе адъютанта командующего капитана Е. Д. Усачева оборвал мои воспоминания. Меня приглашал командующий. Справившись о моем здоровье, о семье, о службе в новой части. Голованов перешел к делу, по которому вызвал меня.
— Сейчас мы формируем новые части. Летчиков, борттехников и радистов получаем из ГВФ, а часть командного состава, штурманов, воздушных стрелков, состав спецслужб и вооруженцев берем из запасных частей и школ ВВС. Из этого неоднородного состава необходимо сформировать полки и в самое короткое время ввести их в строп действующих. Для этого нам нужны командиры, имеющие большой боевой опыт и опыт полетов ночью и в сложных метеорологических условиях. Как ты посмотришь, если тебя назначим командиром эскадрильи в такой вновь формируемый полк?
Мне ничего не оставалось, как поблагодарить его за заботу и оказанное мне доверие. Голованов при мне подписал приказ о моем назначении командиром авиаэскадрильи в 103-й авиаполк и, отпуская меня, добавил:
— Предоставляю тебе двухнедельный отпуск для поездки к семье. После побывки явишься к новому месту службы.
Крепко пожав его протянутую руку, счастливый и взволнованный возможностью встретиться с семьей, я покинул его кабинет.
Женя Борисенко
Оформив необходимые документы и отпускное удостоверение, я направился в общежитие летчиков, к своему другу Жене Борисенко: поделиться с ним новостью, повидаться перед разлукой. Неизвестно, придется ли нам встретиться вновь…
Плохо жить без друга, еще хуже без друга в боевой обстановке. Человек, за редким исключением, так устроен, что ему необходимо поделиться с кем-нибудь и радостью, и горем, услышать мнение и совет друга в трудную минуту, получить моральную поддержку и помощь. С другом, не задумываясь, говоришь о самом сокровенном…
Потеряв своего верного друга Василия Вагина, я вскоре подружился с Николаем Ковшиковым. Не успели наши отношения окрепнуть, как не стало и его. Холодно было на сердце, одиночество, тоска по семье угнетали. Случилось так, что в это время я часто сталкивался с Евгением Борисенко, и как-то незаметно для нас обоих мы стали друзьями.
В последние дни декабря 1941 года в северных районах европейской части нашей страны стояла очень плохая погода. Ночные боевые вылеты сократились, мы получили некоторую передышку и могли отдохнуть. Даже на войне жизнь идет своим чередом. Вечерами, когда не летали на бомбежку, мы ходили в кино, в театры драмы и музкомедии, в цирк.
Мы больше предпочитали цирковые представления и были частыми посетителями Ивановского государственного цирка. Нам нравились цирковые номера, где наиболее ярко проявлялись ловкость, смелость и разумный риск человека, большая
Возвращаясь из цирка пешком, мы с Женей обменивались впечатлениями о цирковых номерах, вспоминали смешные и комичные случаи из нашей будничной жизни, подтрунивали друг над другом. Незаметно разговор переходил на фронтовые события. Мы обсуждали вопросы тактики ночных боевых действий, высказывали друг другу свои соображения по совершенствованию ночных бомбардировочных ударов по дальним целям, разбирали наши полеты и полеты товарищей.
С Женей мы были одногодки, наше детство, юность и начало летного и жизненного пути были схожи.
Борисенко, среднего роста, крепыш, энергичный и подвижный, с волевыми чертами лица и большими темно-карими глазами, располагал к себе. Он всегда был исключительно честным и принципиальным человеком, никогда не кривившим душой.
У него, как у многих его сверстников, детство и юность были нелегкими. Родившись в семье почтового служащего, он шести лет остался без отца, который умер в 1919 году. На руках матери осталось пятеро детей, и Женя рос в детском доме, затем в семье своего дяди. В 1931 году он окончил ФЗУ строителей, а потом по путевке комсомола был направлен в Батайскую школу летчиков ГВФ. После окончания школы начал работать в только что организованном Северном управлении ГВФ. В то время только начали проводить первые полеты в огромных северных просторах нашей страны. Северное управление ГВФ обслуживало Ленинградскую, Мурманскую, Архангельскую, Вологодскую, Калининскую области, а также Ненецкую АССР и нынешнюю Карельскую АССР.
Край озер, огромных лесных массивов, болот и тундры, край с суровым климатом и резко изменяющейся погодой, малонаселенный, а в северной своей части просто безлюдный, был сложным для его освоения авиацией.
Летно-технический состав открывал и обживал новые авиалинии, искал посадочные площадки, строил аэродромы. Авиация ускоряла процесс экономического, политического и культурного развития огромного края.
Вместе с опытными пилотами Соловьевым, Крузе, Шебановым и другими молодой летчик Борисенко был одним из первооткрывателей северных воздушных дорог. Началось освоение Кольского полуострова. Группе летчиков, в которую входил Борисенко, было поручено доставлять туда геологические партии, которые затем открыли большой бассейн апатитовых руд. На этом месте вырос город Кировск.
Вскоре Борисенко был назначен командиром звена, затем начальником воздушной линии Ленинград — Вытегра. Здесь особенно проявились его отличные летные качества, волевой и целеустремленный характер. Ему поручались розыск и спасение экипажей потерпевших аварию самолетов.
Однажды и сам он попал в беду. При полете из Лодейного Поля в Вытегру, где базировалось его звено, на его маленьком самолете отказал мотор, и он сел среди лесов на озеро Воронье. Вместе с ним летел начальник аэропорта Гуревич. Началась пурга, продолжавшаяся семь суток. Все это время Борисенко и Гуревич укрывались в случайно найденной охотничьей избушке на берегу озера. Продуктов не было. Чтобы не обессилеть от голода и не погибнуть, пришлось варить куски яловых сапог и такой «похлебкой» поддерживать в себе силы.
Когда закончилась пурга, Борисенко, собрав последние силы, ушел на поиски реки Свири в надежде, что на ее берегах найдет людей. Целые сутки он шел в одном выбранном им направлении. Силы окончательно покидали его, он еле передвигал ноги, хотелось упасть в снег и уснуть. Но он знал, что сон — гибель, и не позволял себе в короткие минуты отдыха хотя бы смежить веки, нечеловеческим усилием воли заставлял себя подняться и снова идти вперед. Воля и мужество победили: в ночной тьме показались огоньки села. Перешагнув порог крайнего дома, Борисенко упал, потеряв сознание…